|
Рефераты |
Реферат: Романтик революции - Лев Давидович ТроцкийРеферат: Романтик революции - Лев Давидович ТроцкийРОМАНТИК РЕВОЛЮЦИИ (Л. Д. Троцкий) За семьдесят с лишним лет его европейской и мировой известности (с конца 1917 г.) о Льве Троцком написаны десятки книг и сотни статей. Не многие из его современников удостаивались такого внимания. Сама его фамилия определила название политического и философского течения. И в этом есть загадка, ибо, в отличие от Ганди, Ленина, Маркса, он никогда не был главой какой-либо массовой партии, государства или национального движения, как, впрочем, и автором научных монографий. Его литературное наследие в значительной степени состоит из политических брошюр, хлестких публицистических выпадов против оппонентов, речей на собраниях и митингах, кратких газетных заметок. Факты его биографии от рождения до смерти достаточно хорошо известны. И тем не менее все новые исследователи будут предлагать свое видение сущности этого человека — от средоточия мирового.зла до великого мыслителя и революционера. Одну из версий предлагает данный очерк. Родился Лев Давидович Бронштейн 26 октября 1879 г. в деревне Яновка Елизаветградского уезда Херсонской губернии, в семье зажиточного еврейского землевладельца. Прежде чем продолжить рассказ об одном из будущих вождей российской революции, следует хотя бы вкратце напомнить о положении евреев в Российской империи, ибо еврейское происхождение Троцкого до сих пор является предметом различных легенд и домыслов. Проблема еврейского национального меньшинства встала перед правительством страны в конце XVIII в., после разделов Польши и присоединения части ее земель к России. В 1791 г. была введена черта еврейской оседлости, охватившая 15 западных губерний. Правом проживать за ее пределами имели к концу XIX в. только отдельные представители еврейской национальности: купцы первой гильдии, лица с высшим образованием, аптекари, дантисты, акушерки, ремесленники, отслужившие воинскую службу по рекрутской повинности (с 1827 г. евреи подлежали призыву). Кроме общих законов, существовала масса оговорок, исключений, дополнительных ограничений. Особенно усилились запреты с начала 80-х годов в русле общей русификаторской политики Александра III. Евреи не допускались к участию в земских избирательных собраниях и съездах, не могли занимать должности в городском управлении, не принимались в юнкерские училища, не могли служить в пограничной страже, по морскому ведомству, в жандармских командах, не подлежали производству в офицеры из рядовых. Число военных врачей и фельдшеров из евреев было ограничено 5 процентами. Такая же «процентная норма» в 1886— 1887 гг. была введена в области образования. Учащиеся-евреи в каждом среднем учебном заведении не должны были составлять более 10 процентов в «черте оседлости», более 5 процентов — в других местах и более 3 процентов — в Петербурге и Москве. Евреи вообще не подлежали приему в Военно-медицинскую академию, московские театральные училища и ряд других учебных заведений (по особому списку). Изменилось и отношение к еврейскому земледелию и землевладению. Если при Александре I и Николае I проводилась в целом политика поощрения еврейского земледелия, то в 1882 г. евреям было запрещено приобретать землю и арендовать имения в 9 западных губерниях. Поэтому только в Екатеринославской и Херсонской губерниях имелось до 40 еврейских земледельческих колоний, где проживали около 25 тысяч человек. Давид Бронштейн «неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления»1, по словам его сына, поднимался вверх. Приобретя в собственность у отставного полковника Яновского около 100 десятин земли, еще несколько сот десятин арендовал у разных землевладельцев. На полевые работы нанимались десятки временных людей. И хотя сам хозяин и его жена были людьми малограмотными, едва умевшими читать, детям своим они хотели и имели возможность дать достойное образование. Детей, как обычно, было много. Правда, из восьми выжили четверо — два сына и две дочери. Моложе Левы была лишь Ольга, ставшая впоследствии женой Л. Б. Каменева. Мать умерла в 1910 г., а отец, разоренный Октябрьской революцией, перебрался в Москву. Около года Бронштейн-старший управлял государственной мельницей под Москвой и умер от тифа весной 1922 г., когда его сын уже был одним из высших руководителей нового государства. Выросший в семье зажиточного землевладельца мальчик в повседневной жизни (как явствует из воспоминаний самого Троцкого) почти не ощущал «национальный момент». Мотив национального неравноправия не играл самостоятельной роли в вызревании его будущей общественной позиции. Радикализм вырос скорее из отталкивания жизненного уклада, основанного на приобретательстве, лишенного какой-либо высокой идеи и интеллектуальных устремлений. Бурное развитие экономики при стремлении руководителей государства «держать и не пущать» порождало ощущение необходимости перемен. «Пороть» — вот лозунг того времени», — вспоминал уже в эмиграции один из лидеров кадетской партии Ф. И. Родичев. И вместе с тем министр юстиции Н. В. Муравьев отмечал в 1901 г., что «общее недовольство настоящим режимом охватило все слои общества»2. В такой атмосфере и формировался будущий революционер. В 9 лет Л. Бронштейна отдали в Одесское реальное училище. В 7 классе он переводится в Николаев, где получает среднее образование. Уже в школьные годы проявляется его склонность к бунтарству, литературному творчеству, «неформальному лидерству». В младших классах он вместе с товарищами издавал рукописный журнал, писал стихи, переводил на украинский язык басни Крылова. Дважды, во втором и пятом классах, у него происходят острые стычки с учителями, заканчивающиеся соответственно временным исключением и карцером плюс тройкой по поведению. Учась в Николаеве, юноша увлекается радикальными идеями того времени. В круг его интересов входят политическая и философская литература, газетная публицистика. Идеи народников и марксистов дали единую гремучую смесь. Характер и молодость требовали прямого действия. К этому толкал и пример университетских городов — Петербурга, Москвы, Киева, где в 1896— 1897 гг. проходили студенческие волнения. В 1897 г. 18-летний Лев Бронштейн и его друзья создали в Николаеве «Южнорусский рабочий союз». В течение ряда месяцев идут беседы в кружках, сходки, распространение нелегальной литературы, написание первых прокламаций и их изготовление на гектографе. Потом первая публичная речь Троцкого на первомайской сходке. Сам он вспоминал впоследствии: «Знания были недостаточны, и не хватало умения надлежащим образом преподнести их»3. Серьезным испытанием стал первый арест. Не имевшие солидного опыта «нелегалы», как правило, проваливались весьма быстро, тем более что всегда находились добровольные доносчики. В январе 1898 г. по делу николаевской организации было арестовано более 200 человек. Пребывание в николаевской, херсонской, одесской тюрьмах, в одиночных камерах, с арестантской похлебкой и вшами, ставило проблему выбора. Через аресты и недолгое тюремное испытание проходили в молодости многие общественные и государственные деятели тогдашней Российской империи. Юный Лев Бронштейн не терял времени даром — и в тюрьме занимался самообразованием. Используя школьное знание немецкого и французского, учил еще английский и итальянский, много читал, пытался писать серьезную работу о сущности масонства и материалистическом понимании истории. По пути в Восточную Сибирь, куда он был сослан на четыре года, Л. Бронштейн впервые услышал о Владимире Ульянове и проштудировал его книгу «Развитие капитализма в России». Тюремные камеры, можно сказать, окончательно превратили молодого революционера в социал-демократа, На два года местом жительства Льва стала Иркутская губерния. Еще в московской пересыльной тюрьме он обвенчался с Александрой Львовной Соколовской, арестованной по тому же делу, которая была почти на 7 лет старше его. Здесь, в селе Усть-Кут (а позднее — в Верхоленске), они и поселились. Здесь же произошли первые встречи с Дзержинским, Урицким, другими будущими оппонентами и товарищами по партии. Напряженная умственная работа сопровождалась сотрудничеством в газете «Восточное обозрение», полемикой с народниками, анархистами. Возникли связи с местными социал-демократическими организациями. Летом 1902 г. Лев Бронштейн решил бежать. В ссылке осталась жена с двумя дочерьми, младшей из которых не было еще и четырех месяцев. Впоследствии супруги встречались лишь изредка, сохраняя идейную близость и дружбу. В чистый бланк паспорта Лев вписал имя старшего надзирателя одесской тюрьмы Троцкого, взяв себе таким образом псевдоним, ставший со временем одним из самых известных. Первая остановка в Самаре. Там жил один из руководителей российских сторонников «Искры» Г. М. Кржижановский. Перед выездом за границу Лев Троцкий посетил Харьков, Полтаву и Киев. Через Вену, Цюрих и Париж осенью 1902 г. он приехал в Лондон. Человек достаточно бесцеремонный, ранним утром он уже стучался в квартиру Ленина. Дверь открыла Надежда Константиновна. И, по ее воспоминаниям, после короткого представления (из писем Кржижановского здесь знали о будущем госте) у них сразу завязался долгий и интересный разговор. Началась работа Троцкого для «Искры». Он писал заметки, политические статьи, выезжал в Брюссель, Париж, другие города с докладами и лекциями для русских колоний. В Париже произошло его знакомство с Натальей Ивановной Седовой, членом ис-кровской группы. Эта встреча стала началом большой любви и совместной жизни вплоть до самой гибели Троцкого. У них было двое сыновей — Лев (1906) и Сергей (1908). Ленин был настолько доволен новым сотрудником, что в марте 1903 г. предложил Г. В. Плеханову кооптировать Троцкого в члены редакции «Искры». Признавая недостатки литературной работы Троцкого («перо... со следами фельетонного стиля, с чрезмерной вычурностью»), Ленин в целом давал ему весьма лестную характеристику: «Человек, несомненно, с недюжинными способностями, убежденный, энергичный, который пойдет еще вперед». Из письма видно, что Ленин рассчитывал на Троцкого прежде всего как на своего сторонника при голосованиях редакторов, так как отношения между двумя «тройками» («старики» — Плеханов, Аксельрод, Засулич и «молодые» — Ленин, Мартов, Потресов) нередко приобретали конфликтный характер. Поддержанная Мартовым, эта идея была начисто отвергнута Плехановым. «Перо вашего «Пера» (литературный псевдоним Троцкого. — авд!.) мне не нравится», — отвечал он5. Большинство все-таки решило приглашать Троцкого на заседания редакции с совещательным голосом. Близость Ленина и Троцкого разрушилась, однако, через несколько месяцев, на II съезде РСДРП. Начинавшийся с надеждами на дружную работу съезд, как известно, раскололся при обсуждении Устава, особенно его первого пункта. Спор шел о степени централизма в создавшейся партии, о будущем составе редакции «Искры». Вспоминая впоследствии эти события, Троцкий писал: «Все мое существо протестовало против этого безжалостного отсечения стариков (Аксельрод, Засулич. — Авт.)... Из этого моего возмущения и вытек мой разрыв с Лениным на втором съезде. Его поведение казалось мне недопустимым, ужасным, возмутительным. А между тем оно было политически правильным и, следовательно, организационно необходимым» 6. Но так он оценивал эти события через много лет, а тогда со всем пылом молодости Троцкий, которого за выступление против Бунда Д. Б. Рязанов назвал «ленинской дубинкой», обрушился на своего вчерашнего кумира. Но и в рядах меньшевиков он пробыл недолго. К концу 1904 г. Троцкий — «внефракционный» социал-демократ. Это еще одна отличительная его черта: особая позиция, не совпадавшая до конца ни с одной из существовавших группировок. Как отмечал Мартов, это был «человек, который всегда приходит со своим собственным стулом» 7. Нам представляется, что в этих словах точно схвачена важная особенность характера Троцкого как политика. Он обладал весьма слабым умением идти на политические и личные компромиссы, тяготел к определенной прямолинейности. Ему, в силу личных качеств, явно не хватало искусства быть дирижером «политического оркестра», которое блистательно проявилось у Ленина. Поэтому, в отличие от последнего, Троцкий явился признанным вождем небольшого круга единомышленников, но был неспособен создать достаточно массовую партию, поведшую бы за собой широкие народные массы. Вместе с тем с Лениным и другими российскими радикалами его сближала манера нетерпимого к оппонентам тона дискуссии. Известие о расстреле 9 января 1905 г. застало Троцкого в Женеве. В феврале он на нелегальном положении в Киеве. Через некоторое время перебрался в Петербург, писал прокламации, поддерживал связи с членом ЦК большевиков Л. Б. Красиным и группой меньшевиков. В это время Троцкий разрабатывает и пропагандирует теорию «перманентной революции». Его соавтором был известный деятель германской социал-демократии Парвус (Гельфанд А. Л.). Сам термин «перманентная», т. е. «непрерывная», по отношению к революции был впервые употреблен Марксом в конце 40-х годов XIX в. Теперь Троцкий считал, что «русская революция создает... такие условия, при которых власть может (а при победе революции — должна) перейти в руки пролетариата». Отношения пролетариата и крестьянства здесь рассматривались через призму положения, что «крестьянство совершенно не способно к самостоятельной политической роли» и при переходе власти к пролетариату «крестьянству останется лишь присоединиться к режиму рабочей демократии». Отвергая эсеровскую программу «социализации земли», Троцкий видел выход в том, что пролетариат будет «вносить классовую борьбу в деревню» и ему придется «искать опоры в противопоставлении деревенской бедноты деревенским богачам». Поэтому «рабочий класс России будет неизбежно раздавлен контрреволюцией в тот момент, когда крестьянство отвернется от него». Отсюда «ему ничего другого не остается, как связать судьбу... всей российской революции с судьбой социалистической революции в Европе». Из этого видно, что Ленин и Троцкий были единодушны в стремлении не допустить к власти буржуазию после свержения царизма, но Троцкий оказался «левее» Ленина, перепрыгнув через неизбежный, по мнению вождя, этап демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Осенью 1905 г. Троцкий вместе с Парвусом издает «Русскую газету», затем с меньшевиками — газету «Начало», публикует еще статьи в «Известиях», органе Петербургского Совета рабочих депутатов. Одновременно он становится (под фамилией Яновский) заместителем председателя Совета С. Г. Хрус-талева- Носаря. Здесь проявились способности Троцкого к работе без отдыха, качества оратора и публициста. В эти дни теоретические разногласия большевиков и Троцкого во многом отошли на задний план перед задачей непосредственной борьбы с царизмом. Пятьдесят два дня продолжалась деятельность Петербургского Совета. 3 декабря войска окружили здание Технологического института, где заседал Совет, и арестовали его депутатов. Пятнадцать месяцев провел Троцкий в тюрьмах столицы. Осенью 1906 г. начался судебный процесс, длившийся около месяца. На скамье подсудимых было около 50 человек. Приговор был довольно мягким: бессрочная ссылка в село Обдорское, что за Полярным кругом. Не доехав 500 верст до места назначения, Троцкий совершил побег. На оленьей упряжке с возницей, проехав около 700 километров, он достиг Урала. Выдавая себя то за инженера из полярной экспедиции барона Толля, то за чиновника, Троцкий добрался до железной дороги. На одной из станций неподалеку от Петербурга его встретила вызванная телеграммой Наталья Ивановна. Навестив на Карельском перешейке Мартова и Ленина, он около трех месяцев с женой и сыном прожил недалеко от Гельсингфорса (Хельсинки). Здесь была написана книга о побеге — «Туда и Обратно». В мае 1907 г. Троцкий был участником V (Лондонского) съезда РСДРП с совещательным голосом. Первая российская революция стала важным этапом в политической биографии Троцкого. Из способного социал-демократического публициста, знакомого лишь узкому кругу людей, он превратился в одного из известных своими теоретическими трудами и практической работой деятелей дореволюционной России, которому предстояла новая эмиграция с неопределенными надеждами на будущее. На семь лет его местом жительства стала Вена. Расширяется круг знакомств Троцкого с деятелями европейской социал-демократии. Он постоянный участник конгрессов II Интернационала. Главным же занятием стала литературная работа. С осени 1908 г. по апрель 1912-го Троцкий издавал на русском языке газету «Правда», которая выходила в среднем два раза в месяц и доставлялась в Россию контрабандным путем через Западную Украину или по Черному морю. Ближайшими его сотрудниками были врач, будущий советский дипломат и член ЦК в 1917 г. Адольф Абрамович Иоффе, и студент, будущий министр труда во Временном правительстве, один из лидеров меньшевиков Матвей Иванович Скобелев. В апреле 1910 г. была предпринята попытка наладить сотрудничество с большевиками. В Вену для работы в редакции приехал свояк Троцкого Л. Б. Каменев, но после выпуска двух номеров газеты он редакцию покинул. Эти годы стали временем наиболее резких споров и взаимных обвинений Троцкого и Ленина. Объяснялось это в первую очередь тем обстоятельством, что после отступления революции 1905—1907 гг. в российской социал-демократии выделяются несколько течений, боровшихся за влияние в местных организациях и среди промышленных рабочих: «ликвидаторы» во главе с П. Б. Аксельродом и А. Н. Потресовым, «отзовисты», руководимые А. А. Богдановым и А. В. Луначарским, меньшевики-партийцы, руководимые Г. В. Плехановым, большевики-ленинцы и «внефрак-ционный» социал-демократ Троцкий, национальные социал-демократические организации Латвии, Польши, Литвы и Кавказа, Бунд. Они по-разному оценивали первоочередные задачи рабочего движения и тактику борьбы. Если «ликвидаторы» подчеркивали, что «борьба за легальность, или, иначе — борьба за полноправие рабочего класса, во всех сферах организации и борьбы... выдвигается... как одна из основных революционных задач», то Ленин настаивал на необходимости «направить все усилия на... использование всех... легальных возможностей, чтобы собрать силы пролетариата... и также неуклонно восстанов-лять... нелегальные чисто партийные и... чисто пролетарские организации... провести непримиримую борьбу с ренегатами и независимцами-легалистами, подготовить то время, когда наша партия... укрепив и расширив партийную пролетарскую армию, поведет ее в новый бой»9. В свою очередь Троцкий обращался к рабочим с призывами: «Не фракционная борьба с ликвидаторами, а... вовлечение рабочих-ликвидаторов в общую партийную работу. То же самое — с отзовизмом! От кружков, группировок — к общепартийной группировке... От фракций и из фракций — к партии и в партию!». Ленин прежде всего обвинял Троцкого во фразерстве, в беспринципности, постоянных шатаниях, утверждал, что политика того срывает восстановление РСДРП. В ответ Троцкий писал, что ленинизм «несовместим с партийно- политической организацией рабочих, но зато великолепно расцветает на навозе фракционных межеваний»". Отсюда и взаимная крепость выражений. В январе 1911 г. в неопубликованной заметке Ленин употребляет сочетание «Иудушка Троцкий». В письме к Н.С. Чхеидзе Троцкий писал о склоке, «которую... разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении». К середине 1912 г. выявился успех большевиков в российском рабочем движении: проведение VI (Пражской) партийной конференции, итоги выборов в IV Государственную думу. Одновременно попытка Троцкого в августе 1912 г. собрать в Вене объединительную конференцию организаций РСДРП быстро обнаружила свою несостоятельность. Так называемый «Августовский блок» раздирался внутренними противоречиями. Троцкий как корреспондент газеты «Киевская мысль» едет на Балканы, где в октябре 1912 г. вспыхнула война. Это, по словам самого Троцкого, была для него «важная подготовка... к 1917 году». Здесь перерастает в дружбу его знакомство с врачом, революционером, видным деятелем рабочего движения Болгарии и Румынии, затем — большевистской партии, X. Г. Раковским, впоследствии расстрелянным (по сталинскому приказу в сентябре 1941 г. в орловской тюрьме). Здесь, в Вене, у Троцкого в 1908 г. родился второй сын, Сергей. Семья жила не бедно, но скромно. Иногда приходилось закладывать вещи в ломбард, распродавать книги, хотя в основном литературный заработок обеспечивал существование. 1 августа 1914 г. началась первая мировая война. Отношение к ней изменило расстановку сил в международном рабочем движении. Прежние союзники и друзья расходились, сближались позиции вчерашних противников. 3 августа Троцкий с семьей выехал в Швейцарию, ибо ему грозило интернирование. На немецком языке вышла его брошюра «Интернационал и война», за распространение которой в Германии немецкий суд заочно приговорил автора к 8 месяцам тюрьмы. В ноябре 1914 г. с удостоверением корреспондента «Киевской мысли» Троцкий перебрался во Францию. Через полгода к нему присоединилась семья. В Париже незадолго до этого начала выходить газета «Голос», в которой сотрудничали В. А. Антонов- Овсеенко, А. М. Коллонтай, А. В. Луначарский, Ю. О. Мартов, М. С. Урицкий и другие. Троцкий быстро становится одной из центральных фигур в редакции, и хотя груз старых разногласий с Лениным давал о себе знать (Ленин обвинял Троцкого в сотрудничестве с шовинистическими элементами), в эти годы создавалась политическая база будущего сближения. Ленин уже соглашался войти вместе с Троцким в редакцию издававшегося на немецком языке журнала «Предвестник», но в конце 1916 г. французское правительство закрыло газету и выслало Троцкого из страны. Англия, Италия, Швейцария отказали ему во въезде. Оставалась только Испания. Через две недели в Мадриде его арестовала испанская полиция. Отсюда Троцкого хотели отправить в Гавану, и лишь вмешательство депутатов-республиканцев и либеральных газет помогло ему получить разрешение выехать с семьей в Нью-Йорк. В январе 1917 г. Троцкий прибыл в США. За два месяца он успел написать немало статей, выступить с докладами на русском и немецком языках в ряде городов, поработать в библиотеке, изучая хозяйственную жизнь новой для него страны, стать одним из редакторов газеты «Новый мир» вместе с Бухариным, Володарским и Чудновским. Здесь и застала его весть о Февральской революции. Годы второй российской революции (1917— 1920) стали наиболее замечательным временем для Троцкого-политика, государственного деятеля, вождя. Именно они навсегда вписали его имя в анналы истории. В конце марта на норвежском пароходе Троцкий с семьей отплыл в Европу, но через несколько дней в канадском порту Галифакс вместе с несколькими эмигрантами он был арестован и заключен в лагерь для немецких моряков. Под давлением Петроградского Совета Временное правительство вынуждено было вмешаться, и через месяц Троцкого и его товарищей освободили. Через Швецию и Финляндию 5 мая 1917 г. он прибыл в Петроград. Как и Плеханова, Ленина, Чернова, его ждала здесь торжественная встреча. За заслуги 1905 г. его включили в состав Исполкома Петросовета с правом совещательного голоса. Необходимо было определить свою политическую позицию. Уже вечером в день приезда Троцкий выступал на общем собрании Петросовета. Обсуждался вопрос о создании коалиционного правительства. Против были большевики. Троцкий сказал: «Русская революция — это пролог к революции мировой... Я считаю, что вхождение в министерство опасно... Я думаю, что следующий ваш шаг — это будет передача власти всецело в руки Советов рабочих и солдатских депутатов»15. Из этого видно, что он сразу поддержал важнейшие лозунги большевиков. В организационном отношении он вошел в межрайонную организацию РСДРП, созданную в 1913 г. и объединявшую интернационалистов из бывших меньшевиков и большевиков. К межрайонцам принадлежали Луначарский, Урицкий, Иоффе и другие. Практически все они, как и Троцкий, уже в это время работают в тесном контакте с большевиками. Троцкий скоро становится одним из любимых ораторов на рабочих и солдатских митингах, в знаменитом цирке «Модерн», где собирались тысячи людей. В июльские дни он агитирует за взятие власти Советами, стремится удержать массы от анархии, в частности, спасает Чернова у подъезда Таврического дворца от натиска возбужденной толпы. Яркая картина этого эпизода содержится в воспоминаниях Ф. Ф. Раскольникова: «Троцкий прыгнул на передний кузов... автомобиля и взмахом руки подал сигнал к молчанию. В одно мгновенье стало тихо, и воцарилась мертвая тишина. Громким, отчетливым голосом, отчеканивая каждое слово и тщательно выговаривая каждый слог, тов. Троцкий произнес короткую речь: «...Товарищи-кронштадтцы... краса и гордость русской революции! Я не допускаю мысли, чтобы решение об аресте министра-социалиста Чернова было вами сознательно принято... Кто тут за насилие, пусть поднимет руку». Тов. Троцкий остановился и обвел взглядом всю толпу... Толпа... застыла в немом молчании... «Гражданин Чернов, вы свободны, — торжественно произнес тов. Троцкий, оборачиваясь всем корпусом к министру земледелия». Когда Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина и Зиновьева, Троцкий в газете «Новая жизнь» опубликовал письмо, в котором, в частности, говорилось: «...не может быть никаких логических оснований в пользу изъятия меня из-под действия декрета, силою которого подлежат аресту тт. Ленин, Зиновьев, Каменев... Я являюсь столь же непримиримым противником общей политики Временного правительства, как и названные товарищи». Эту позицию он поддерживал и в устных выступлениях. 22 июля Троцкий был арестован и помещен в «Кресты». А через несколько дней, на первом заседании VI съезда большевиков, он вместе с Лениным, Зиновьевым и Каменевым был избран почетным председателем. Межрайонцы вошли в состав партии. В последний день работы съезда, 3 августа, было решено объявить фамилии лишь четырех членов ЦК, получивших наибольшее число голосов. Из 134 голосов Ленин получил 133, Зиновьев — 132, Каменев и Троцкий — по 131 голосу. Так завершился период «небольшевизма» Троцкого. Признанием новой роли Троцкого стало отношение к нему Ленина. Сам Троцкий писал: «Отношение Ленина ко мне в течение 1917 г. проходило через несколько стадий. Ленин встретил меня сдержанно и выжидательно. Июльские дни нас сразу сблизили»18. Действительно, 1 ноября, во время прений в Петроградском комитете партии, Ленин назвал Троцкого «лучшим большевиком» за его позицию по вопросу переговоров с меньшевиками и эсерами. Тюремное заключение оказалось недолгим. После разгрома корниловского мятежа Временное правительство было вынуждено выпустить Троцкого. 5 сентября он оказался на свободе, став одним из фактических руководителей партии. Он — главный политический оратор большевиков, активнейший участник выработки решений в ЦК и ПК РСДРП(б), в большевистской фракции Петросовета и ЦИКа. 25 сентября Троцкий стал председателем Петросовета. В тогдашней политической системе это был один из самых решающих постов. Троцкий выступает за уход большевиков из так называемого Предпарламента, созданного по решению Демократического совещания. По оценке Суханова, это означало «только одну дорогу: на баррикады». 10 октября на заседании ЦК Троцкий голосовал за решение об организации восстания в ближайшее время. Именно при Петроградском Совете был создан Военно-революционный комитет — легальный штаб восстания. Вместе с тем Троцкий связывал проведение восстания с началом работы II Всероссийского съезда Советов, что отличалось от позиции Ленина, настаивавшего на восстании до съезда. В конечном счете восстание началось 24 октября, а решающие события развернулись 25 октября, в день открытая съезда Советов. Вспоминая об этом дне , Бухарин писал: «25 октября Троцкий, блестящий и мужественный трибун восстания, неутомимый и пламенный проповедник революции, от имени ВРК объявил в Петроградском Совете под гром аплодисментов собравшихся, что «Временное правительство больше не существует». На заседании ЦК в ночь на 25-е при обсуждении нового правительства было принято предложение Троцкого называться не министрами, а народными комиссарами. 26 октября Троцкий сделал доклад о составе правительства на заседании съезда. Сам он стал наркомом по иностранным делам. Надежным союзником Ленина Троцкий проявил себя при внутреннем кризисе ЦК и Совнаркома, происшедшем в первые же дни существования новой власти. 29 октября ЦК большевиков пошел на переговоры о создании однородного социалистического правительства. «Правые» большевики (Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков и др.) настаивали на соглашении. Ленину при активной поддержке Троцкого удалось сломить колебания членов ЦК и настоять на выдвижении условий, неприемлемых для правых эсеров и большинства меньшевиков. И хотя 4 ноября пятнадцать членов ЦК, наркомов и их заместителей ушли в отставку, Ленин и Троцкий одержали победу. В эти же дни Троцкий активно участвует в организации отпора войскам Керенского — Краснова, разгроме мятежа юнкеров в Петрограде. Он вместе с Лениным выезжает на Путиловский завод, в штаб Петроградского военного округа. Относительно его прямых обязанностей — наркома иностранных дел — Троцкий признавал впоследствии, что «дело все же оказалось несколько сложнее, чем я предполагал». Надежда на близкую европейскую революцию порождала уверенность, что дипломатическая работа для Советской республики — лишь кратковременный эпизод. Отсюда знаменитая фраза Троцкого: «Вот издам несколько революционных прокламаций к народам и закрою лавочку». Первой крупной акцией Троцкого на новом посту была публикация тайных договоров, заключенных Россией со странами Антанты. Непосредственной организацией расшифровки и издания этих документов занимался помощник Троцкого матрос Николай Маркин. В течение нескольких недель вышло семь желтых сборников, вызвавших ажиотаж разноязычной прессы. Предварительно их содержание опубликовали газеты. Этим большевики доказывали свое обещание покончить с тайной дипломатией. Но сам Троцкий с конца декабря находился в Брест- Литовске, возглавляя российскую делегацию на переговорах с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией. Там он выступал с пламенными речами, которые были рассчитаны не столько на партнеров по переговорам, сколько на широкие массы. Речи Троцкого вынуждены были печатать и немецкие газеты, а советская печать публиковала полные стенограммы заседаний. Между тем в большевистском руководстве вспыхнули острые разногласия по вопросу заключения сепаратного мира на тяжелейших условиях с германской стороны. Если Ленин обосновал необходимость мира на любых условиях, то «левые коммунисты» агитировали за революционную войну. С особой позицией выступил Троцкий, выдвинув лозунг «Ни мира, ни войны», который означал прекращение войны, отказ от подписания мира и демобилизацию армии. Расчет был на скорую революцию в Германии и Австро-Венгрии и неспособность Германии провести крупномасштабное наступление. Пользуясь отсутствием решения ЦК по этому вопросу, 10 февраля нарком по иностранным делам отказался принять немецкий ультиматум и сделал заявление, соответствовавшее его взглядам. Надо заметить, что расчеты Троцкого не были беспочвенными. Министры иностранных дел Германии и Австро-Венгрии Кюльман и Чернин были готовы согласиться с формулой советского наркома. Но на совещании у кайзера 13 февраля победу одержала «военная партия». 18 февраля началось немецкое наступление. Концепция Троцкого оказалась ошибочной. В этих условиях он при голосовании вечером 18 февраля поддержал предложение Ленина о немедленном обращении к немецкому правительству с целью подписания мира. При обсуждении 23 февраля в ЦК новых, еще более тяжелых условий с немецкой стороны Троцкий считал ленинские доводы недостаточно убедительными, но в этой обстановке вместе с Дзержинским, Иоффе и Крестинским воздержался, что означало принятие ленинской резолюции о готовности немедленно заключить мир. Одновременно Троцкий уходит с поста наркома по иностранным делам и тут же получает новое назначение. 13 марта он становится народным комиссаром по военным делам, сменив на этом посту И. И. Подвойского. 6 апреля он возглавил и Наркомат по морским делам, а 6 сентября Троцкий стал председателем Реввоенсовета республики, созданного для руководства армией, флотом и всеми учреждениями военного и морского ведомств. Эти посты он занимал до 26 января 1925 г. В условиях жесточайшей гражданской войны, охватившей всю огромную территорию бывшей Российской империи, деятельность его безусловно имела решающее значение. Именно эти годы поставили Троцкого рядом с Лениным в сознании многих людей, сделали его имя по-настоящему известным каждому жителю страны. В литературе и публицистике о деятельности Троцкого в годы гражданской войны создано немало стереотипов. В основном они сводятся к его жестокости, использованию террора и расстрелов, заградотрядов и концлагерей. Не собираясь оправдывать руководителя Красной Армии, потому что все это правда, вместе с тем попытаемся избавиться от некоторых упрощенных оценок, ведь задача истории, как сказал один из философов, не осудить, а понять. Как же случилось, что человек, никогда не служивший в армии, не имевший военного образования, не только оказался в роли верховного военачальника, но и, при всех своих недостатках, справился с этой задачей. Прежде всего напомним, что Троцкий был политическим руководителем, предоставившим решение военных задач профессионалам — Вацетису, С. С. Каменеву и другим. Главные же проблемы, которые решал он, — создание постоянной армии и ее аппарата, привлечение специалистов, офицеров и генералов царской армии, борьба с «партизанщиной» и установление железной дисциплины (безоговорочное подчинение приказам). Большевики шли к власти, уверенные в скоротечности будущей гражданской войны, в поддержке подавляющего большинства широчайших масс, в колоссальных возможностях государства-коммуны. Им казалось возможным справиться с политическими противниками достаточно ограниченными средствами. 25 октября 1917 г. Троцкий говорил в Петросовете: «Мы все люди партий, и не раз нам придется скрестить оружие. Но мы будем руководить работами Петроградского Совета в духе права и полной свободы всех фракций, и рука президиума никогда не будет рукою подавления меньшинства». Первые дни Октября, казалось, оправдывали эти ожидания: бескровное взятие Зимнего, освобождение плененных здесь юнкеров, а через несколько дней — генерала Краснова, первые судебные приговоры новой власти с их пафосом «морального осуждения», освобождение из тюрьмы деятелей старого режима — С. П.Белецкого, П.Г.Курлова, А. А. Вырубовой и других. В 1918 г. первомайская амнистия принесла освобождение даже В. М. Пуришкевичу. Но одновременно реальность все более рушила первоначальные иллюзии: стачка служащих и интеллигенции, не желавших признавать новую власть, взаимные жестокости во время боев в Москве и при подавлении выступления юнкеров в Петрограде, успех эсеров при выборах в Учредительное собрание, «самостийность» мест, не желавших выполнять распоряжения центральной власти, нарастающая волна анархии и разложения с их «пьяными бунтами» и бессмысленными убийствами, обоюдные расстрелы пленных на Дону и Кубани, жесточайшее подавление финляндской революции в мае 1918 г. — все это ставило вопрос: как удержать власть, как обуздать стихию? К этому добавлялась общая усталость от войны, справедливое раздражение крестьянства продовольственной политикой Советской власти, произволом многих ее представителей на местах. Гражданская война приобретала огромные масштабы, затяжной характер и невиданную жестокость. Достаточно сказать, что в 1919—1920 гг. в Красной Армии насчитывались сотни тысяч дезертиров. Реальной была и проблема мятежей, измены отдельных лиц и целых воинских частей. Например, за девять дней (с 26 июня по 4 июля 1918 г.) на сторону противника перебежали один за другим трое командующих 2-й армией на Восточном фронте. Это, безусловно, случай уникальный, но весьма показательный. В феврале 1918 г. отказался выполнять приказы матросский отряд, выехавший на фронт под Нарву, а командир его, нарком П. Е. Дыбенко, не смог восстановить порядок. В этих условиях большевики берут из истории опыт якобинцев. Репрессии становятся неотъемлемым элементом политики, в первую очередь военной. Сам Троцкий был убежден в необходимости этого. Через много лет он писал: «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади. Но армии все же не создаются страхом». Многие авторы при цитировании этих слов Троцкого опускают последнюю фразу. Она показывает, что он считал репрессии важным, но вовсе не главным моментом. Наиболее отчаянным был 1918 г. В начале августа белочехи взяли Казань и готовились перейти Волгу. 8 августа организованный накануне поезд председателя реввоенсовета прибыл в Свияжск. Здесь Троцкий находился 25 дней, агитируя, организуя, угрожая, наказывая и требуя. 30 августа им был издан приказ № 31. Там, в частности, говорилось: «Вчера по приговору военно- полевого суда... расстреляны 20 дезертиров. В первую голову расстреляны те командиры и комиссары, которые покинули вверенные им позиции. Затем расстреляны трусливые лжецы, прикидывавшиеся больными... Да здравствуют доблестные солдаты!.. Гибель шкурникам! Смерть изменникам-дезертирам!». Тогда же, не упуская случая подчеркнуть героизм и преданность кадровых офицеров, невозможность обойтись без их знаний, Троцкий 30 сентября 1918 г. предупреждает: «Пусть же перебежчики знают, что они одновременно предают и свои собственные семьи: отцов, матерей, сестер, братьев, жен и детей», и приказывает «представить... списки всех перебежавших... лиц командного состава со всеми необходимыми сведениями об их семейном положении». За неустойчивыми частями выставляются заградотряды, обязанные не допускать отхода без приказа. В своем знаменитом поезде председатель Реввоенсовета носится по всем фронтам, привозя небольшие запасы снаряжения, командиров и агитаторов, поддерживая постоянную связь с Москвой. Его сообщения в Центр полны решительности и не ведают сомнений. Он телеграфирует Ленину и Свердлову осенью 1918 г.: «Причина постыдных неудач на Воронежском фронте — в полной распущенности восьмой армии. Главная вина лежит на комиссарах, не решавшихся принимать крутые меры. ...Полевые трибуналы приступили к работе. Произведены первые расстрелы дезертиров. Объявлен приказ, возлагающий ответственность за укрывательство дезертиров на совдепы, комбеды и домохозяев... Надеюсь, что перелом будет достигнут в короткий срок». Вместе с тем Троцкий настаивал на том, что все репрессии должны проводиться в судебном порядке, напоминая о недопустимости самосудов в отношении пленных. В приказе от 10 декабря 1918 г. указывалось: «Строжайше запрещаю расстреливать пленных рядовых казаков». Это не было лишь фразой для внешнего пользования. В мае 1919 г. Троцкий писал Реввоенсовету 2-й армии: «Разумеется, в боевой обстановке, под огнем, командиры, комиссары... могут оказаться вынужденными убить на месте изменника, предателя, провокатора... Но за вычетом этого исключительного положения... расстрелы без суда... никоим образом не могут быть допущены». Однако мерой борьбы с этим в обстановке войны были те же расстрелы. В приказе № 92 по войскам Восточного фронта от 1 мая 1919 г. подчеркивалось: «Сдавшихся или захваченных в плен противников ни в коем случае не расстреливать... Самовольные расстрелы... будут беспощадно караться по законам военного времени». Кстати, здесь стоит напомнить о приказе А. В. Колчака от 27 марта 1919 г. за № 273, по которому военнопленных красноармейцев двух категорий — «добровольцев из рабочих и бывших моряков и добровольцев из крестьян-хлебопашцев» — требовалось «препроводить... в тюрьмы и лагеря... для последующего предания их... военно-полевому суду за государственную измену». Большое внимание Троцкий уделял моральным стимулам. На многочисленных митингах отличившимся бойцам Троцкий раздавал серебряные портсигары. Был случай, когда подарков не хватило, нарком одному из красноармейцев вручил Страницы: 1, 2 |
|
