Реферат: Власть и деспотизм в России: Иван IV Грозный и И.В. Сталин

Реферат: Власть и деспотизм в России: Иван IV Грозный и И.В. Сталин

Министерство образования Российской федерации

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Государственный университет управления

Институт управления на транспорте

Реферат по истории:

«Власть и деспотизм в России:

Иван IV Грозный и И.В. Сталин»

Выполнила студентка IIого курса:

Группа Авто II-1

Рассказова Ю.П.

Проверила:

Москва, 2003

План

I. Вступление:

1. Роль личности в истории;

2. Деспотичные правители в России;

3. Парадокс отношения современности.

II. Иван IV Грозный:

1. личность;

a. биография,

b. мнения,

2. проявление деспотизма;

a. опричнина,

b. поход на Новгород,

c. итоги.

III. И.В. Сталин:

1. Личность;

a. Биография,

b. Характер,

c. Мнения

i. культ личности

ii. его разоблачение

iii. отношение к Сталину сегодня

2. проявление деспотизма

a. репрессии

IV. Сравнительно - сопоставительная характеристика

V. Заключение.

Вступление

Одной из главных характерных черт российского исторического процесса

была гипертрофированная роль верховной власти по отношению

к обществу. Каковы же истоки особого государственного деспотизма в России? На

этот счет имеются различные мнения. Историки-исследователи обращают внимание на

ряд обстоятельств.

В России с самого зарождения российской государственности стала вырабатываться

ее низшая форма - государство-вотчина. Даже в более поздние

времена российские императоры владели, а не правили Россией, имели в ней свой

династический, а не государственный интерес. Традиция рассматривать вверенную

им страну как собственность сохранялась у российских правителей вплоть до

Февральской революции 1917 г. (до отречения Николая II от престола). И после

означенного события отношение к власти, её характерная черта осталась прежней.

Однако не обстоятельства возникновения деспотизма в России являются темой

работы. Я бы хотела рассмотреть само проявление деспотизма, а именно, двух

ярчайших представителей деспотичной власти: Ивана IV Грозного и И.В. Сталина,

и остановиться на отношении к ним.

Иван IV Грозный

Личность

Личность Ивана IV является одной из самых ярких и противоречивых фигур

русской истории, поэтому эпоху его правления изучали многократно и все время

оценивали с разных точек зрения. Я надеюсь, что моя попытка объективного

освещения жизнедеятельности на основании исторической литературы, отражающей

различные точки зрения на исследуемую проблему, позволит Вам составить

собственное мнение об этом человеке и его роли в развитии государства

российского.

Биография

25 января 1530 родился Иван IV Грозный (ум. в 1584), царь и великий князь

всея Руси, старший сын великого князя Василия III Иоанновича от второго брака

с княгиней Еленой Васильевной Глинской.

Когда Ивану исполнилось три года, умер его отец, великий князь Василий III, а

в восемь лет он потерял и мать, оставшись круглым сиротой на попечении бояр.

Иван обладал на удивление быстрым и гибким умом, который, однако, вследствие

обстоятельств его детства получил болезненное и искаженное развитие. В

детстве Иван был марионеткой в руках княжеских и боярских клик Шуйских

Бельских и Глинских, которые делили в это время государственную власть.

Бесконечная лента дворцовых интриг и заговоров, опутывавшая царя, невольно

заставляла его держаться настороже, обостряла и без того развитый у него

инстинкт самосохранения. Именно в детские годы в его душе зародилась

ненависть к боярам, превратившаяся с возрастом в маниакальную одержимость.

Свойственная его характеру наблюдательность превратилась в подозрительность и

недоверие к людям, задумчивость в скрытность, справедливость и милосердие в

жестокость.

В пору своей юности Иван вошел уже ментально зрелым человеком. Это раннее

развитие умственных способностей в будущем царе отмечали все его

современники. Речи Ивана, страстные, возбужденные, производившие впечатление

искренности, и всегда очень убедительно действовавшие на слушателей,

представляют собой вышину русского ораторского искусства XVI века. Как

отмечает историк Костомаров, "в сочинениях, написанных под диктовку страсти и

раздражения, Иван больше заражает, чем убеждает, поражает жаром речи,

гибкостью ума, изворотливостью диалектики, блеском мысли, но это

фосфорический блеск, лишенный теплоты, это не вдохновение, а горячка головы,

нервическая прыть, следствие искусственного возбуждения".

Все перечисленные черты характера Ивана IV оказывали непосредственное влияние

на государственную деятельность. Наряду с хорошими, умными, великими планами

и действиями, многие поступки царя, совершенные в состоянии аффекта, или,

напротив, тщательно продуманные, являются верхом жестокости, распущенности и

самого настоящего зверства.

С 1547 года условия жизни Ивана изменились. Он постепенно стал выходить из

под политической опеки бояр, а роль фактического руководителя государства

перешла к митрополиту Макарию, стороннику идеи национального величия Москвы.

16 января 1547 года по старому стилю Иван торжественно венчался на царство. В

1561 г. царский титул был утвержден грамотой константинопольского патриарха.

В этом же году Иоанн женился на Анастасии Романовне Захарьиной-Юрьевой из

старого боярского рода. В июне 1547 года потерпела поражение могущественная

придворная группировка бояр Глинских. Страшный пожар Москвы вызвал народный

бунт против Глинских, обвиненных в поджоге. Бунт был скоро подавлен, но

серьезно умалил придворное значение Глинских.

В это время влияние над царем приобрел протопоп Благовещенского собора

Сильвестр, умный и прогрессивно мыслящий человек, стремившийся направить

действия юного царя на благо государства. По его совету, Иван для оптимизации

управления и выработки новых реформ учредил т.н. "Избранную раду",

оттеснившую на задний план боярскую думу. В 50-е гг. был пересмотрен старый и

принят новый судебник, к этому же времени относится введение земского

самоуправления, отмена кормлений, установление точного срока службы, в

зависимости от размеров земельной собственности и т.д. Ряд успехов был

достигнут в 50-е - начале 60-х гг. и во внешней политике России. Завоеваны

Казанское и Астраханское ханства, успешно начата Ливонская война.

В 60-е гг. ситуация изменилась. После тяжелой болезни и смерти супруги, Иван

IV охладел к "избранной раде", а начатые прогрессивные государственные

преобразования были приостановлены. Окончательно озлобило царя бегство в

Литву князя Курбского, одного из ближайших его соратников. Поворотным

событием стал отъезд Ивана 3 декабря 1564 г. в Александровскую слободу вместе

с царицей, царевичами, придворным штатом, военной охраной, дворцовой казной и

святынями. Эта акция была хитрым политическим шагом Ивана IV. Просьбы народа

о возвращении в Москву царь использовал в свою пользу, обвинив бояр в

разрушении страны и выговорив себе право действовать против врагов

государства по своему собственному усмотрению. Вернувшись в Москву, он

учредил опричнину, ставшую главным орудием царского террора. За время

существования опричинины были казнены десятки видных бояр, в их земли

разорены, кощунственно убит митрополит Московский Филипп, разорены Новгород и

Псков, запущена внешняя политика.

Мнения

Хотя, несомненно, Иван IV является очень крупной исторической личностью,

различными историками он всегда оценивался с разных точек зрения. В советское

время Ивану Грозному приписывались такие заслуги, как создание твердого

государства, укрепление централизованной власти и т.д., то есть все его

деяния оценивались с позиций приоритета сильной, централизованной власти. Но

существовал и другая крайность в исторической оценке деятельности Ивана

Грозного: для многих историков он однозначно попадал в историческую рубрику

под титул "тиранов", присоединяясь к обществу Калигулы, Нерона, Людовика XI и

др., а при изучении влияния личности царя на его политическую деятельность

психиатрические мотивы выступали чуть ли не на первое место.

С.Ф. Платонов объясняет сложность и противоречивость толкования личности царя

тем, что о его времени осталось очень мало исторических материалов, поэтому

составить объективную картину характера и жизнедеятельности царя, по мнению

Платонова, невозможно. "Перед историком проходят целые вереницы лет без

единого достоверного упоминания о самом Грозном. Какая "биография" тут

возможна? И где тот материал, на котором можно было бы построить правильную

"характеристику". В данных условиях мыслимы только догадки, более или менее

вероподобные, более или менее соответствующие указаниям уцелевшего

материала".

По мнению Платонова, историк XVIII века князь Щербатов в своей "Истории

Российской", "порабощенный противоречиями своих источников. перенес их на

характер своего героя." Из недостатков Грозного Щербатов выделял

"самовластие, соединенное с робостью и низостью духа" которыми он объяснял

"непомерную горячность, недоверчивость и суровое мщение". Внутреннее

противоречие и двойственность характера Ивана Грозного, с точки зрения

Щербатова, заключались в противопоставлении его недостатков "проницательному

и дальновидному разуму".

Тот же взгляд на личность Ивана Грозного, но с большим литературным

искусством, по мнению Платонова, выразил в своей "Истории Государства

Российского" Карамзин. Далее, на материале Карамзина, но, как считает

Платонов, более удачно и тонко личность Ивана Грозного изобразил К. Аксаков,

считавший, что "ослабление воли в сочетании с силою острого ума – одно из

основных свойств Грозного." В числе не менее важных особенностей царя Аксаков

выделял "художественность", которая "увлекала его к самым диким и самым

низким поступкам". "Эти попытки славянофильского кружка развить карамзинский

взгляд и сделать его более цельным положили начало длянному ряду

художественных воспроизведений характера Грозного".

С.М. Соловьев подошел к изучению личности Ивана Грозного с точки зрения

изучения роли царя в цельном процессе развития патриархального быта в

государственные формы. Соловьев считал, что нет необходимости скрывать личные

качества Ивана Грозного, но его иторическое значение заключается в том, что

он правильно понял задачи своего времени, поэтому личные свойства и пороки

Грозного мало интересовали представителей так называемой "историко-

юридической" школы, во главе которой стоял Соловьев.

Таким образом, начиная с 80-х годов прошлого столетия определилось две точки

зрения на оценку деятельносити Грозного. По мнению Платонова "дальнейшее

развитие историографии не упразнило ни одной из них, но, очевидно дало

торжество той, которая, пренебрегая целями личной характеристики, стремилась

оценить Грозного как деятеля, как политическую силу. <.> Как

сравнительно много дается теперь, можно видеть из любого профессорского

учебника русской истории и, конечно, из "Курса" В.О. Ключевского."

Ключевский особо отмечает нравственную неуравновешен­ность, неус­тойчивость,

глубокую противоречивость, двойствен­ность в характере Ивана Грозного,

приводит яркие пимеры из жизни государя, которые подтверждают его

предположения.

Ключевский ставит в прямую зависимость политическую дея­тельность Ивана Грозного

от его личных качеств – "Минуты уси­ленной работы ума и чув­ства сменялись

полным упадком утомлен­ных душевных сил. Такой нравст­венной неровностью,

чередова­нием высоких подъемов духа с самыми постыд­ными падениями объясняется

и государственная деятельность Ивана."<.> "Иван был царь. Черты его

личного характера дали особое направление его политиче­скому образу мыслей, а

его политический образ мыслей оказал сильное, притом вредное, влияние на его

политический об­раз действий, испортил его."

Однако в настоящее время взгляды историков на прошлое далеко не однозначны,

поэтому изучение влияния правления Ивана Грозного на историю России является

актуальной темой.

Проявление деспотизма

Мало найдется в отечественной истории периодов, которые привлекали бы к себе

столь стойкий интерес самой широкой публики, как время Ивана Грозного. Ведь,

пожалуй, только петровское и сталинское времена могут соперничать с этой

эпохой в популярности. В чем дело? В яркости ли самих правителей, с которыми

связывается эпоха? В неизбывном ли тяготении к сильным личностям? В том ли,

наконец, глубоком отпечатке, который оставила каждая из этих эпох и на

реформах жизни общества, и на общественном сознании? Вероятно, здесь

смешались все эти компоненты.

Конечно, мы вправе возмутиться: людей, оставивших кровавый зловещий след в

истории, называют яркими. Увы, яркость и даже талантливость личности

исторического деятеля вовсе не предопределяют его положительную оценку. Гений

и злодейство несовместимы, но талант и яркость совместимы со злодейством, в

истории тому есть немало примеров.

Для историка, пожалуй, главное в каждой из эпох - ее роль в общем ходе

исторического развития страны. Изменились ли в результате деятельности Ивана

Грозного темп и направление движения истории? Над этими и другими вопросами

историки задумываются уже не один век.

Переломный характер русского XVI в. ощущали уже младшие современники той

мрачной эпохи. Вряд ли случайно, что почти все авторы первой половины XVII

в., писавшие о Смутном времени, этом калейдоскопе возводимых и свергаемых с

престола царей, самозванцев, крестьянско-казацких отрядов, иноземных полков и

иноземных же и отечественных грабительских шаек, начинали свой рассказ о

деятельности того царя, который "множество народу от мала до велика при

царстве своем погуби и многие грады своя поплени.", хотя и был "муж чудного

рассуждения''.

Я уверена, что при игре в ассоциации большинство при имени царя Ивана

Грозного, не задумываясь, скажет: "Опричнина''. Правда, всего семь лет из 51

года, которые Иван Грозный провел на престоле. Но какие семь лет! "Пожар

лютости", разгоревшийся, по словам Курбского, в те годы (1565-1572), унес

многие тысячи, а то и десятки тысяч человеческих жизней. Мы в наше

просвещенное время привыкли считать жертвы миллионами, но в грубом и жестоком

XVI в. не было ни такого количества населения (в России жило всего 5-7

миллионов человек), ни тех совершенных технических средств уничтожения людей,

которые принес с собой НТП. Да и аппарат насилия был еще примитивен и

патриархален. Так что в памяти людей XVI в. и их младших современников

опричнина осталась таким же символом людской мясорубки, как в нашей - тысяча

девятьсот тридцать седьмой год. Сходство наблюдается и в том, что как 1937-й

начался значительно раньше этой сакраментальной даты, а кончился куда позже,

так и опричнина как террор началась до ее учреждения и кончилась много позже

ее отмены.

И все же не случайно символом террора стала именно опричнина: концентрация

казней и садистских расправ была в это семилетие особенно велика. А потому

стоит пренебречь строгой хронологией: через призму опричнины попытаемся

взглянуть на ход событий эпохи. Для этого перенесемся на мгновение в XVI век.

Опричнина

Само слово опричнина обозначает совокупность мер, направленных на

родовую аристократию. Грозный решил уничтожить радикальными мерами значение

княжат, пожалуй, даже и совсем погубить.

В годы правления Ивана III и Василия III началось становление

централизованного государства; этот процесс продолжался и позднее. В период

регентства Елены Глинской (1533-1538), матери малолетнего великого князя

Ивана VI, и боярского правления (1538-1547) шла ожесточенная борьба за

власть. Однако ни одна из аристократических группировок, возглавлявшихся

семейными кланами Шуйских, Бельских и Глинских, не ставила под сомнение сам

принцип единства государственной территории Великого княжества Московского,

не стремилась восстановить прежнюю феодальную систему. Борьба велась не ради

разрушения формировавшегося аппарата центральной власти, а во имя овладения

ключевыми позициями в этом аппарате.

Сходные устремления были присущи боярам, и после воцарения Ивана VI (1547);

ход политической борьбы в то время направлялся не только честолюбием каких-

либо лиц или семейств. Речь шла и о более принципиальном выборе, чем выбор

между претендентами на высшие государственные должности. Процесс

централизации поставил на очередь вопрос о формах власти и о степени участия

ведущих социальных сил общества в управлении страной. Судьба страны зависела

не только от противоборства и взаимодействия духовной и светской власти. Не

меньшее значение имело и создание достаточно прочной социальной базы

складывавшей монархии.

Стабильность государственной власти может достигаться и при отсутствии явно

выраженной поддержки большинства общества; количественные факторы обычно не

имеют здесь решающего значения. Намного важнее, чтобы общество в целом

воспринимало существующую власть как приемлемую, а активное меньшинство-

политическая элита - связывала свои надежды с деятельностью в рамках

сложившихся форм государственной жизни и стремилась улучшить их, а не заменить

совершенно другими. Ведь всякое общество неоднородно, делится на управляющих и

управляемых; общество всегда нуждается в политической элите - наиболее

образованных, умелых, способных и подготовленных к сложной деятельности.

Политическая элита первой половины XVI в. (бояре и дворяне) не сомневались в

необходимости стоящей над обществом наследственной монархической власти, но

считала, что царь должен делиться своими полномочиями с верхушкой общества.

Боярско-дворянский взгляд на государственное устройство опирался на

традиционные средневековые представления о социальной иерархии, о том, что

между верхушкой общественной пирамиды (великим князем) и ее низами (холопами)

должно существовать известное количество ступеней. Стоящие на наиболее

высоких ступенях по своему статусу намного ближе к князю, чем к холопам.

Такие взгляды, становившиеся обоснованием участия аристократии (как старой,

боярской, удельной, так и новой, дворянской) в управлении государством,

уходили корнями в феодальную эпоху, но были вполне приемлемы и в условиях

централизации: ведь новый государственный аппарат при рациональной его

организации также нуждается в иерархии - только в иерархии должностей, а не

уделов, вотчин и других земельных владений.

В формирующемся Русском государстве существовала, однако, и иная концепция

распределения власти, восходящая к византийским традициям, а также к идеям,

сложившимся в северо-восточных княжествах в годы ордынского владычества, -

концепция равного бесправия всех членов общества перед лицом монарха. Такой

взгляд на взаимоотношения монарха и подданных усвоил Ивана Грозного; он

обосновал и пытался применять на практике теорию безусловной и всеобъемлющей

власти царя-самодержца. "А жаловать своих холопов мы всегда были вольны,

вольны были, и казнить'', - писал царь Иван Андрею Курбскому, называя

холопами (рабами) всех без исключения своих подданных.

Такой подход был неприемлем для верхушки общества, которая в XVI в. уже могла

достаточно отчетливо осознать свои интересы и - пускай не без некоторой

опаски - заявить о них. Прежней боярской независимости, характеризовавшей

социальное положение крупного вотчинника в феодальные времена, уже нельзя

было вернуть; но формировавшееся в XVI в. новое политическое сознание

боярства, высшей бюрократии (дьяков) и служилого дворянства предполагало

определенную самостоятельность этих слоев общества. Царь Иван, вынужденный в

1550-е годы делиться властью со своим ближайшим окружением (Избранной радой),

постепенно стал тяготиться всем, что ограничивало его произвол. Искренне

убежденный в праве монарха единолично вершить все государственные дела, Иван

Грозный попытался привести действительность в соответствии с собственными

убеждениями. Упорство монарха в достижении абсолютной власти, не стесняемой

ни обычаем, ни законом, ни даже здравым смыслом или соображениями

государственной пользы, - это упорство, усиленное крутым нравом Иваном

Грозного, обострило долго вызревавший кризис во взаимоотношениях царя и

общества.

Итак, декабрь 1564 г., последний месяц до опричнины. Ситуация в стране была

тревожной. Всего четыре года тому назад начались перемены в высших эшелонах

власти. 7 августа 1560г. умерла царица Анастасия Романовна, женщина, которую

царь Иван, похоже, искренне любил. При жизни царицы клан ее родственников

Захарьиных-Юрьевых (впоследствии за ними утвердилась фамилия Романовых) был в

напряженных отношениях с реально правившим в стране неофициальным

правительственным кружком, возглавлявшимся костромским вотчинником Алексеем

Федоровичем Адашевым и придворным священником, После смерти Анастасии влияние

Захарьиных на оплакивавшего любимую жену царя усилилось, а отношения Ивана

IV с Избранной радой обострилось. А.Ф.Адашев и его брат Данило оказываются в

опале, в ссылку попадает Сильвестр. "Собаку Алексея" и "попа" царь теперь

считать виновниками всех своих бед и неудач. Новая жена царя (он женился

через год после смерти Анастасии) - дочь кабардинского князя Темрюка

Айдаровича Кученей, получившая при крещении имя Мария, чужачка, - не связана

так с придворными группировками, как покойная Анастасия. Но именно о ней,

"черкешенке" Марии Темрюковне, усиленно ходят слухи, что она нашептала царю

злой совет - учредить опричнину.

Нелегка внешнеполитическая ситуация. Еще в правление Избранной рады началась

Ливонская война- против властвовавшего в Прибалтике на территории современных

Латвии и Эстонии Ливонского ордена. Также еще одна "горячая точка"

политической жизни начала 60-х годов XVI в. - двоюродный брат царя Старицкий

князь Владимир Андреевич. Когда в 1553 г. царь Иван тяжело заболел и казался

уже безнадежным, кое-кто из придворных противопоставлял удельного князя

Владимира как возможного наследника престола сыну Ивана VI, еще грудному

младенцу. Этого было достаточно, чтобы царь стал относиться к своему кузену

как к династическому сопернику. Недоверие усиливалось еще и потому, что в

1537 г. отец князя Владимира, добиваясь великокняжеского престола, поднял

мятеж против своего семилетнего племянника Ивана IV. В 1563 г. Иван IV

использовал сфабрикованный донос, чтобы обвинить князя Владимира и его мать в

"великих изменных делах"; мать была сослана в далекий монастырь, а у князя

Владимира царь отобрал часть удела, дав взамен новые земли, где население и,

главное, местные феодалы не привыкли считать удельного князя своим государем

В апреле 1564 г. из Юрьева Ливонского (ныне Тарту) бежал в Великое княжество

Литовское опытный и видный воевода князь Андрей Михайлович Курбский. Человек,

близкий к Адашеву и Сильвестру, Курбский сначала избежал опалы. Но в августе

1562 г. он проиграл битву под Невелем, и только боевая рана спасла князя от

репрессий. Курбский, однако, знал, что царь не простил ему неудачи, до него

доходили слухи о ''гневных словах'' повелителя. В послании инокам Псково-

Печерского монастыря князь Андрей писал, что ''напасти и беды'' на него

''кипети многи начинают''. Бегство Курбского тем сильнее ударило по Грозному,

что беглый боярин прислал из-за рубежа краткое, но энергичное послание своему

бывшему монарху, в котором гневно обвинял царя в тирании, казнях невинных

людей.

Таков был канун опричнины. Далее события стали развиваться стремительно. 3

декабря 1564 г. царь с семьей и приближенными выехал на богомолье в Троице-

Сергиев монастырь. Вроде ничего особенного в этом нет, но настораживало то,

что царь увез с собою всю свою казну, а заранее отобранным многочисленным

сопровождающим было приказано ехать с семьями.

Задержавшись под Москвой из-за внезапно наступившей распутицы, помолившись у

Троицы, царь к концу декабря добрался до Александровой слободы (ныне - г.

Александров Владимирской области)- села, где не раз отдыхали и ”тешились”

охотой и Василий III, и сам Иван IV . Оттуда 3 января 1565 г. в Москву

приехал гонец, который привез две грамоты. В первой, адресованной митрополиту

Афанасию, сообщалось, что царь положил свой гнев на всех епископов и

настоятелей монастырей, а в опалу - на всех служилых людей, от бояр до

рядовых дворян, поскольку служилые люди истощают его казну, плохо служат,

изменяют, а церковные иерархи их покрывают. Потому он, ''от великие жалости

сердца, не хотя их изменных дел терпети, оставил свое государство и поехал,

где вселитися, иде же его, государя, бог наставит''.

Он грозил оставить свое царство из-за боярской измены и остался во власти, по

молению москвичей, которым, кстати, и была адресована вторая грамота, в

которой он заверял, ''чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на

них и опалы никоторые нет'', только под условием, что ему на изменников

''опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки (имущество) имати,

а учинити ему на своем государстве себе опришнину: двор ему себе и на весь

свой обиход учинити особной''. Борьба с изменою была целью, опричнина же была

средством.

Новый двор Грозного состоял из бояр и дворян, новой ''тысячи голов'',

которую отобрали так же, как и в 1550 г. отобрали тысячу лучших дворян для

службы по Москве. Первой тысяче дали тогда подмосковные поместья; второй-

Грозный дает поместья в тех городах, ''которые городы поимал в опришнину'';

это и были опричники, предназначенные сменить опальных княжат на их удельных

землях. В опричнине действовала своя Боярская дума, были созданы свои особые

войска, возглавлявшиеся воеводами ''ис опришнины''. Опричнина часть была

выделена и в Москву.

Естественно, рядовые опричники по своему социальному составу не отличались от

рядовых служилых людей из земщины. Разницу стоило бы искать в составе

руководителей, но и здесь она была невелика. С самого начала в число

опричников вошли многие отпрыски знатных и старинных боярских и даже

княжеских родов. Те же, кто не принадлежали к аристократам, тем не менее, и

в доопричные годы в основном входили в состав ''дворовых детей боярских''-

верхушки феодального сословия, традиционной опоры русских государей.

Внезапные возвышения таких мало знатных, но честных людей неоднократно

случались и раньше (например, Адашев). Дело было не в якобы демократическом

происхождении опричников, потому будто бы вернее служивших царю, чем знать, а

в том, что опричники стали личными слугами самодержца, пользовавшимися,

кстати, и гарантией безнаказанности. Служивший в опричнине немец Генрих

Штаден рассказывает, будто при учреждении опричнины царь Иван послал в

земщину приказ: ''Судите праведно, наши виноваты не были бы''. Слова эти

Штаден записал по-русски латинскими буквами:''Sudite praveda, nassi winowath

ne boly by'', следовательно, он слышал эти слова. Вероятнее всего, Штаден

передает лишь слух, но не возник же он на пустом месте? Так была, по сути,

узаконена жизненная практика, которую он сам знал прекрасно. Пока он не

вступил в опричнину, его сумел обобрать успевший стать опричником

современник. Впрочем, и сам Штаден, когда сумел попасть в опричнину, не

остался в долгу.

Опричнина была жестокою мерою, разорившей не только княжат, но и многих

других людей, - всех тех, кого насильственно переселяли с места на место, у

кого отнимали вотчины и хозяйство. Сама по себе опричнина должна была

возбудить ненависть гонимых. Но действия опричнины сопровождались еще

чрезвычайными зверствами. Царь Иван не только выгонял знать из ее вотчин: он

мучил и казнил неприятных ему людей. По царскому велению рубили головы

изменникам не только десятками, но целыми сотнями. Опалы, ссылки и казни

заподозренных лиц, насилия опричников над изменниками, чрезвычайная

распущенность Грозного, жестоко истязавшего своих подданных во время оргий, -

все это приводило Москву в трепет и робкое смирение перед тираном. Тогда еще

никто не понимал, что этот террор больше всего подрывал силы самого

правительства и готовил ему жестокие неудачи вне и кризис внутри государства.

До каких причуд и странностей могли доходить эксцессы Грозного,

свидетельствует, с одной стороны, новгородский погром, а с другой,

вокняжение Симеона Бекбулатовича.

Кульминацией опричного террора стали конец 1569- лето 1570 г. В 1570 году по

какому-то подозрению Грозный устроил целый поход на Новгород, по дороге

разорил Тверской уезд, а в самом Новгороде из 6000 дворов запустошил около

5000 и навсегда ослабил город. Остановимся на этом подробнее.

Поход на Новгород

Царь давно уже не терпел Новгорода. При учреждении опричнины он обвинял весь

русский народ в том, что в прошедшие века этот народ не любил царских

предков. Видно, что Иван читал летописи и с особенным вниманием

останавливался на тех местах, где описывались проявления древней вечевой

свободы. Нигде он не видел таких резких, ненавистных черт, как в истории

Новгорода и Пскова. Понятно, что к этим двум землям, а особенно к Новгороду,

развивалась в нем злоба.

В 1569 году какой-то бродяга, родом волынец, наказанный за что-то в

Новгороде, вздумал разом, и отомстить новгородцам, и угодить Ивану. Он

написал письмо как будто от архиепископа Пимена и многих новгородцев к

Сигизмунду-Августу, спрятал это письмо в Софийской церкви за образ

Богородицы, а сам убежал в Москву и донес государю, что архиепископ с

множеством духовных и мирских людей отдается литовскому государю. Царь с

жадностью ухватился за этот донос и тотчас отправил в Новгород искать

указанных грамот. Грамоты действительно отыскались. Чудовищно развитое

воображение Грозного не допустило его до каких-нибудь сомнений в

действительности этой проделки.

Что же, в декабре этого года Иван Грозный предпринял поход на север. С ним

были все опричники и множество детей боярских. Он шел как на войну: то была

странная, сумасбродная война с прошлыми веками, дикая месть живым за давно

умерших. Не только Новгород и Псков, но и Тверь были осуждены на кару, как бы

в воспоминание о тех временах, когда тверские князья боролись с московскими

предками Ивана. Город Клин, некогда принадлежащий Твери, должен был первый

испытать царский гнев. Опричники, по царскому приказанию, ворвались в город,

били и убивали, кого попало. Испуганные жители, ни в чем не повинные, не

понимавшие, что все это значит, разбегались. Затем царь пошел на Тверь. На

пути все разоряли и убивали всякого встречного, кто не нравился. Подступивши

к Твери, царь приказал окружить город войском со всех сторон, и сам

расположился в одном из ближних монастырей.

Грозный стоял под Тверью пять дней. Сначала ограбили всех духовных, начиная с

епископа. Простые люди думали, что тем дело и кончится; но через два дня, по

царскому приказанию, опричники бросились в город, бегали по домам, ломали

всякую домашнюю утварь, рубили ворота, двери, окна, забирали всякие домашние

запасы и купеческие товары: воск, кожи и пр., свозили в кучи, сжигали, а

потом удалились. Жители опять начали думать, что этим дело кончится, что,

истребивши их достояние, им, по крайней мере, оставят жизнь, как вдруг

опричники опять врываются в город и начинают бить, кого ни попало: мужчин,

женщин, младенцев, иных жгут огнем, других рвут клещами, тащат и бросают тела

убитых в Волгу. Сам Грозный собирает пленных полочан и немцев, которые

содержались в тюрьмах, частью помещены были в домах. Их тащат на берег Волги,

в присутствии царя рассекают на части и бросают под лед. Из Твери уехал царь

в Торжок, и там повторилось то же, что творилось в Твери. В помяннике Ивана

записано убитых там православных христиан 1490 человек. Ведь надо заметить,

что Иван Грозный при всей своей жестокости был крайне набожен. Он постоянно

молился о спасении душ людей, умерщвленных его опричниками, просил молиться

об этом и духовенство. Он надеялся очиститься от греха пролитой крови, тем

более он не мог не понимать, что часто гибли ни в чем не повинные люди. Для

поминовения погибших в монастырях в 1582-1583 г.г. был составлен «Синодик

опальных» (или «Помянник»), который содержит более 3 тыс. имен казненных в

1567-1571 г.г. и является ценным источником по истории опричнины.

Но вернемся к походу Грозного. В Торжке Иван едва избежал опасности. Там

содержались в башнях пленные немцы и татары. Иван IV явился прежде к немцам,

приказал убивать их перед своими глазами и спокойно наслаждался их муками;

но, когда оттуда отправился к татарам, мурзы бросились в отчаянии на Малюту,

тяжело ранили его, потом убили еще двух человек, а один татарин кинулся было

на самого Ивана Грозного, но его остановили. Все татры были умерщвлены.

Из Торжка царь шел на Вышний Волочек, Валдай, Яжелбйцы. По обе стороны дороги

опричники разбегались по деревням, убивали людей и разоряли их достояния.

Еще до прибытия Ивана в Новгород приехал туда его передовой полк. По царскому

приказу тотчас окружили город со всех сторон, чтобы никто не мог убежать из

него. Потом нахватали духовных из новгородских и окрестных монастырей и

церквей, заковали в железа и в Городище поставили на правеже, всякий день

били их, требуя по 20 новгородских рублей с каждого, как бы на выкуп. Так

продолжалось дней пять. Дворяне и дети боярские, принадлежащие к опричнине,

созвали в Детинец знатнейших жителей и торговцев, а также и приказных людей,

заковали и отдали приставам под стражу, а дома их и имущество опечатали. Это

делалось в первых числах января 1570 года.

6 января, в пятницу вечером, приехал государь в Городище с остальным войском

и с 1500 московских стрельцов. На другой день дано повеление перебить

дубинами всех игуменов и монахов, которые стояли на правеже, и развести тела

их на погребение, каждого в свой монастырь. 8 января, в воскресенье, царь дал

знать, что приедет к св. Софии к обедне. По давнему обычаю, архиепископ Пимен

со всем собором, с крестами и иконами стал на Волховскому мосту у часовни

Чудного креста встречать государя. Царь шел вместе с сыном Иваном, не целовал

креста из рук архиепископа и сказал так: «Ты, злочестивец, в руке держишь не

крест животворящий, а вместо креста оружие; ты со своими соумышленниками,

жителями сего города, хочешь этим оружием уязвить наше царское сердце, вы

хотите отчину нашей царской державы Великий Новгород отдать иноплеменнику,

польскому королю Жигимонту-Августу, с этих пор ты уже не назовешься пастырем

и сопрестольником св. Софии, а назовешься ты волк, хищник, губитель, изменник

нашему царскому венцу.». Затем, не подходя к кресту, царь приказал

архиепископу служить обедню.

Иван отслушал обедню со всеми людьми, а из церкви пошел в столовую палату.

Там был приготовлен обед для высокого гостя. Едва уселся за стол и отведал

пищи, как вдруг завопил. Это был условный знак: архиепископ Пимен был

схвачен, опричники бросились грабить его владычную казну, дворецкий Салтыков

и царский духовник Евстафий с царскими боярами овладели ризницею церкви св.

Софии, а отсюда отправились по всем монастырям и церквам забирать в пользу

царя церковную казну и утварь.

Вслед за этим царь приказал привести новгородцев, которые до его прибытия

были взяты под стражу. Это были владычные бояре, новгородские дети боярские,

выборные городские и приказные люди, и знатнейшие торговцы. С ними вместе

привезли их жен и детей. Собравши эту толпу перед собою, Иван Грозный

приказал своим детям боярским раздевать их и терзать «неисповедимыми», как

говорит современник, муками, между прочим, поджигать их каким-то изобретенным

им составом, который у него назывался «поджар»; потом он велел измученных,

опаленных привязывать сзади к саням, шибко везти вслед за собою в Новгород,

волоча по замерзшей земле, и метать в Волхов с моста. За ними везли их жен и

детей, женщинам связывали к ним младенцев и в таком виде бросали в Волхов, по

реке ездили царские слуги с баграми и топорами и добивали тех, которые

всплывали. «Пять недель продолжалась неукротимая ярость царева», говорит

современник. Когда царю надоела такая потеха на Волхове, он начал ездить по

монастырям и приказал перед своими глазами истреблять огнем хлеба в скирдах и

в зерне, рубить лошадей, коров и всякий скот. Осталось предание, что,

приехавши в Антониев монастырь, царь отслушал обедню, потом вошел в трапезу и

приказал побить все живое в монастыре. Расправившись, таким образом, с

иноческими обителями, Иван начал прогулку по мирскому жительству Новгорода:

приказал истреблять купеческие товары, разметывать лавки, ломать дворы и

хоромы, выбивать окна, двери в домах, истреблять домашние запасы и все

достояние жителей. В то же время царские люди ездили отрядом по окрестностям

Новгорода, по селам, деревням и боярским усадьбам разорять жилища, истреблять

запасы, убивать скот и домашнюю птицу. Наконец, 13 февраля, в понедельник, на

второй неделе поста, созвал государь оставшихся в живых новгородцев; ожидали

они своей гибели, как вдруг царь окинул их милостивым взглядом и ласково

сказал: «Жители Великого Новгорода! Молите всемилостивого, всещедрого,

человеколюбивого Бога о нашем благочестивом царском державстве, о детях наших

и обо всем христолюбивом нашем воинстве, чтоб Господь подаровал нам свыше

победу и одоление на видимых и невидимых врагов! Судит Бог изменнику моему и

вашему архиепископу Пимену и его злым советникам и единомышленникам: на них,

изменниках, взыщется вся пролитая кровь; и вы об этом не скорбите, живите в

городе сем с благодарностью, я вам оставляю наместника князя Пронского”.

Самого Пимена Иван отправил в оковах в Москву. Иностранные известия говорят,

что он предавал его поруганию, сажал на белую кобылу и приказывал водить

окруженного скоморохами, игравшими на своих инструментах.

Вот мы и рассмотрели один из примеров противостояния вечевого города и

московского самодержавия!

Опричнина была жестокою мерою, разорившей не только княжат, но и многих

других людей, - всех тех, кого насильственно переселяли с места на место, у

кого отнимали вотчины и хозяйство. Кровавые казни сменялись у него пирами, на

которых также лилась кровь; пиры сменялись богомольем, в котором бывало и

кощунство. В Александровской слободе Иван устроил что-то вроде монастыря, где

его развратные опричники были «братиею» и носили черные рясы поверх

цветного платья. От смиренного богомолья братия переходила к вину и крови,

глумясь над истинным благочестием. Московский митрополит Филипп (из рода бояр

Колычевых) не мог мириться с распущенностью нового государева двора, обличал

Ивана и опричников и за то был низложен царем с митрополии и сослан в Тверь

(в Отрочь монастырь), где в 1570 г. был задушен одним из самых жестоких

опричников - Малютой Скуратовым-Бельским. Иван не постеснялся расправиться со

своим двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем, которого подозревал в

умыслах против себя еще со своей болезни 1553 года. Князь Владимир Андреевич

был умерщвлен без суда, так же, как мать и жена его. Не умеряя своей

жестокости, Грозный не ограничивал никаких своих вожделений. Он предавался

всяческим излишествам и порокам.

Наблюдая необычайную жестокость царя и его странные выходки, народ не понимал

его и говорил, что царь «играл божьими людьми», порученными ему Богом, нелепо

раздвоил свое царство на две половины и одной половине (опричникам)

заповедовал другую грабить и убивать. При этом, однако, подданные не считали

Ивана больным или умалишенным человеком; напротив, о Грозном царе говорили,

что он был «муж чудного рассуждения»; Грозного царя народ славил в своих

песнях.

Да, вера в доброго, честного царя была непоколебима! А мы же давайте

посмотрим правде в глаза, окунувшись во времена правления Ивана.

Весной 1570 года в застенках Александровской слободы пыточных дел мастера

вели следствие. В измене теперь были обвинены многие из руководителей

Страницы: 1, 2