Диагностика и коррекция межличностных отношений слабослышащих школьников с нарушением интеллекта

Диагностика и коррекция межличностных отношений слабослышащих школьников с нарушением интеллекта

2

Федеральное агенство по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Уральский государственный педагогический университет»

Институт специального образования

Кафедра специальной педагогики

диагностика и коррекция межличностных отношений слабослышащих

подростков с нарушениями интеллекта

Выпускная квалификационная работа по специальности 031600

«Сурдопедагогика»

Выполнила студентка 5 курса

очного отделения

факультета коррекционной

педагогики

Скороходовоа Ольга Александровна

Научный руководитель:

к.п.н., профессор Карпова

Галина Алексеевна

Квалификационная работа «Рекомендую к защите»

допущена к защите __________________________

Зав. кафедрой специальной педагогики «__»_____________200_г

_______________________________ ___________________________

д.п.н., профессор О.Л.Алексеев (подпись научного руководителя)

«__»________200_г

Екатеринбург-2006

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава I Межличностные отношения как психолого-педагогическая проблема

1.1. Особенности межличностных отношений детей с сохранным. Слухом и интеллектом

1.2 Особенности межличностных отношений детей с нарушениями

слуха.

1.3. Особенности межличностных отношений детей с нарушениями

интеллекта.

Глава II Комплексная диагностика и коррекция межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта. (7 класса школы II вида)

2.1 Диагностика качества межличностных отношений слабослышащих подростков с сохранным и нарушенным интеллектом (констатирующий эксперимент).

2.2 Содержание коррекционных занятий по формированию межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта (формирующий эксперимент).

2.3 Оценка эффективности коррекционных занятий как способа коррекции межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта (контрольный эксперимент).

Заключение.

Список литературы.

Приложение.

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования: благоприятное развитие личности и успешность социализации неслышащего ребенка во многом обеспечивается уровнем сформированности социальных навыков, среди которых важнейшими являются умения устанавливать межличностные отношения.

Известно, что процесс социализации неслышащего индивида протекает в депривационных условиях, таких как сенсорная, коммуникативная, эмоциональная, информационная, социальная и семейная депривации.

Своеобразие протекания процесса социализации отрицательно сказывается на формировании коммуникативной компетентности неслышащего индивида, в том числе на характере межличностных отношений. Нарушение слуха-социальный дефект, он сужает межличностные контакты и с глухими сверстниками и со слышащим социумом, что в свою очередь ведет к обеднению опыта общения, замедленному формированию социально зрелых межличностных отношений; примитивности и замедленному темпу формирования социальной перцепции и рефлексии; сниженной сенситивности к оценкам окружающих.

Процессы формирования межличностных отношений у детей с нарушениями слуха изучали Т. Г. Богданова, Э. А. Вийтар, Ю. А. Герасименко, Г. А. Карпова, М. М. Нудельман, В. Г. Петрова, И. Л. Соловьева, М. Е. Хватцев, И. В. Цукерман, С. Н. Шабалина. Однако, ни один из указанных авторов не исследовал данные отношения у слабослышащих детей с нарушениями интеллекта.

С 80-х годов в школах I и II вида стали организовываться вспомогательные классы для детей с интеллектуальными нарушениями. В связи с своеобразием психического и интеллектуального развития детей с комплексным дефектом, характер и способность к позитивным межличностным отношениям отличаются у них от глухих и слабослышащих детей с сохранным интеллектом, поэтому задача социализации, а значит и формирование социально зрелых межличностных отношений становится более значимой. Таким образом, появилось противоречие между особой значимостью целенаправленного формирования межличностных отношений у слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта и отсутствием теоретико-методологического обоснования данного педагогического процесса. Данное противоречие определило актуальность выбранной нами темы исследования «Диагностика и коррекция межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта»

Цель исследования: выявление особенностей и коррекция межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта (7 класс школы II вида).

Объект исследования: межличностные отношения слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта.

Предмет исследования: технология диагностики и коррекционных занятий как способа формирования положительных межличностных отношений в ученическом коллективе школы-интерната.

Гипотеза исследования: мы предполагаем, что межличностные отношения слабослышащих детей с нарушениями интеллекта обладают определенным своеобразием и отличаются от межличностных отношений слабослышащих детей с сохранным интеллектом; но не смотря на это, у таких детей возможно формирование положительных межличностных отношений на основе специальных коммуникативных тренингов.

В соответствии с целью и гипотезой исследования ставились следующие задачи:

-изучить психологическую, философскую, социально-педагогическую литературу по проблеме;

-выделить параметры, характеризующие качество межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта;

-провести комплексную диагностику выбранных параметров при помощи отобранного диагностического инструментария;

-разработать и провести коррекционные занятия с слабослышащими подростками с нарушениями интеллекта;

-проанализировать динамику межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта после проведенных занятий.

Теоретико-методологические основы: положение Л. С. Выготского о наличии общих закономерностей нормального и аномального развития, о качественном своеобразии развития глухого ребенка; данные общей и специальной психологии о формировании личности в онтогенезе нормального и аномального развития (О. Л. Алексеев, А. С. Белкин, Т. Г. Богданова, А. А. Гнатюк, В. В. Коркунов, А. Н. Нигаев, В. Г. Петрова, И. М. Соловьев, И. В. Цукерман, Ж. И. Шиф); принцип единства социальных и психических факторов в динамике групповых процессов (Г. М. Андреева, Л. С. Коломинский, Р. Л. Кричевский, А. В. Петровский); принцип единства диагностики и коррекции развития Л. С. Выготского; теория социально-психологических тренингов (В. Ю. Большаков, Ю. Н. Емельянов, Н. И. Козлов, А. Г. Лидерс, А. С. Прутченков, Н. В. Самоукина, Н. Ю. Хрящева, К. Фопель, С. С. Харин, Т. С. Яценко); положение о ведущей роли совместной деятельности и общения в развитии группы как целостности (Л. И. Божович, Н. С. Глуханюк, И. С. Кон, Н. Н. Обознов).

Методы исследования: теоретические-анализ психолого-педагогической литературы по проблеме исследования, качественно-количественный анализ экспериментальных данных; эмперические-наблюдение, беседа, анкетирование, эксперимент.

Новизна и теоретическая значимость нашей работы заключается в том, что впервые в сурдопедагогической теории и практике изучили особенности межличностных отношений слабослышащих подростков с нарушениями интеллекта и разработали методики их коррекции.

практическая значимость состоит в том, что данные нашего исследования могут быть использованы психологами, воспитателями и педагогами в воспитательной работе с слабослышащими учащимися с нарушениями интеллекта в условиях школы-интерната.

структура исследования: работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений.

глава I межличностные отношения как психолого- педагогическая проблема

1.1 особенности межличностных отношений детей с сохранным слухом и интеллектом

Проблема межличностных отношений относится к области социально-психологического знания. Социальная психология-наука, изучающая «психические явления, которые возникают в процессе взаимодействия людей в различных организованных и неорганизованных общественных группах»[36].

Центром внимания социальной психологии стала так называемая «малая группа»-социальное звено, в котором «общественные отношения выступают в форме непосредственных личных контактов»[2]. В педагогической литературе принято употреблять в качестве синонима термин «коллектив», хотя в строгом научном понимании данные понятия не полностью тождественны. Коллектив есть особое качественное состояние малой группы, достигшей высокого (наивысшего) уровня социально-психологической зрелости.

В социологии, как отмечает Н. И. Лапин, «понятие «коллектив» нередко трактуется чрезмерно расширительно. Иногда говорят даже о «коллективных объединениях», таких как монополистическая корпорация, толпа или же народ, общество. В этом случае термин «коллектив» утрачивает строго научный смысл и выступает лишь в элементарном семантическом значении, охватывающем любой конгломерат лиц, связанных той или иной деятельностью». Автор показывает, что важнейшим признаком понятия «коллектив» является характер связей между его членами[29].

Сегодня вопросы, связанные с межличностными отношениями в коллективе, выдвигаются на первый план многих исследований. Так, в нашей стране процесс формирования межличностных отношений наиболее полно изучен в работах Н. С. Глуханюк, Т. В. Драгуновой, Г. А. Карповой, Я. Л. Коломинского, Р. С. Немова. Для отечественной психолого-педагогической науки межличностные отношения стали специальной научной проблемой, которая включается в широкий контекст научных исследований.

Наиболее общепринятое в настоящее время определение понятия «межличностные отношения» дано Я. Л. Коломинским, который под межличностными отношениями понимает субъективно переживаемые взаимосвязи между людьми, объективно проявляющиеся в характере и способах взаимных влияний, оказываемых людьми друг на друга в процессе совместной деятельности и общения[28].

Классификацию межличностных отношений предлагает А. В. Киричук, согласно которой отношения дифференцируются на три основные группы:

Положительные отношения-симпатия, расположение, товарищество, доброжелательность, одобрение, помощь, сочувствие и т.д.

Индифферентные отношения-равнодушие, черствость, безразличие и т.д.

Отрицательные отношения-антипатия, осуждение, недоверие, подозрительность, грубость и т.д.

А. В. Киричук отмечает, что характер отношений в коллективе зависит от содержания и формы общения, от доброжелательного психологического климата в нем[27].

По мнению Я. Л. Коломинского, дифференцированный анализ взаимоотношений в группе (коллективе) всегда предполагает определенную классификацию элементов выделенной для изучения подсистемы. Такая классификация, в виде типологии детей присутствует почти во всех исследованиях по коллективу. В каждой из подсистем взаимоотношений существует своя статусно-ролевая структура, в которой закреплены формальные и неформальные роли членов группы (коллектива), их положение в ранговом распределении относительно характерной для нее эталонной шкалы ценностей. Интегральным понятием для характеристики места личности в системе внутригрупповых социально-психологических координат является понятие «позиция», в котором слиты воедино объективные факторы положения личности и субъективное отражение, рефлексия, интеллектуально-эмоциональный отклик личности, который выражается в сознании и переживании этого своего положения[28].

Внутренняя позиция, по Л. И. Божович, представляет собой систему, которая «складывается из того, как ребенок на основе своего предшествующего опыта, своих возможностей, своих ранее возникших потребностей и стремлений относиться к тому объективному положению, какое он занимает в жизни в настоящее время и какое положение он хочет занимать. Именно эта внутренняя позиция обусловливает определенную структуру его отношения к действительности, к окружающим и самому себе»[8].

Я. Л. Коломинский подчеркивает, что в позицию включается и объективное положение человека, и его отношение к положению, его притязания в данной области. С этой точки зрения положение человека в группе сверстников входит в структуру его позиции. Положение в группе (коллективе) интегрирует роли и статусы личности во всех подструктурах группы (коллектива). Причем социометрический статус-это один из основных факторов положения личности в подсистеме личных отношений, который характеризуется уровнем эмоционального предпочтения (приемлемости) данного индивида по сравнению с остальными членами группы.

Социометрический статус близок к личному статусу, представляющему собой, по определению Т. Шибутани, «положение, которое человек занимает в первичной группе в зависимости от того, как он оценивается в качестве человеческого существа. Личный статус, как и положение человека в обществе, есть социальный процесс, и он может быть определен только в связи с взаимоотношениями, которые устанавливаются между людьми в первичных группах »[51].

В социометрическом опросе личность оценивается как желательный партнер по деятельности. Анализируя социометрические критерии, Я. Л. Коломинский подчеркивает, что при сильном и неопределенном критерии выбора выявляется обобщенное эмоционально-оценочное отношение выбирающего к выбираемому. Следовательно, пишет Я. Л. Коломинский, социометрический статус измеряется числом полученных выборов. Чем больше сверстников выбирают данного индивида, тем выше его социометрический статус. Соотношение числа членов группы, получивших разное число выборов, квалифицируется как статусная структура личных взаимоотношений.

В исследованиях Н. Е. Гронланда обнаружено, что на социометрическое положение влияют, прежде всего, такие личностные факторы, как внешний вид, возраст, умственная одаренность, общительность, готовность помочь товарищу и др. [12].

По данным А. Б. Ценципера для популярности детей большое значение имеет красивая внешность, аккуратный вид, хорошая успеваемость, для непопулярных-плохая успеваемость, равнодушие к делам коллектива. А. Б. Ценципер выделил особенности личности и поведения школьников, влияющие на положение ученика в системе личных отношений, и разделил их по группам: внешний вид, физическая сила, успехи в учении и отношение к учению, отношения со сверстниками, общественная активность, отношение к взрослым, отношение к труду, особенности интеллектуальной сферы[12].

Исследованиями Я. Л. Коломинского и его школы подтверждается, что положение ребенка в системе личных отношений зависит от целого ряда факторов, среди которых авторы выделяют: внешний вид (физическая привлекательность, ведущая модальность мимики, оформление облика, невербальный язык); успехи в ведущей деятельности; некоторые свойства характера и темперамента (толерантность, общительность, низкая тревожность и др.).

По данным Я. Л. Коломинского, Б. Н. Волкова, В Н. Хмелика более всего ценятся подростками те качества личности, которые проявляются в общении, во взаимодействии с товарищами: честность, готовность помочь товарищу в учебе, в трудные минуты жизни; на втором месте стоят волевые качества личности, на третьем-интеллектуальные особенности.

В настоящее время в большинстве случаев применяется терминология, выработанная Я. Л. Коломинским совместно с Х. Й. Лийметсом и И. П. Волковым. Термином «звезда» обозначают индивидов, которые получают наибольшее число выборов. По выражению Дж. Морено, эти люди «привлекают столько выборов, что они захватывают центр сцены, подобно звезде»[31]. Позднее Бронфенбреннер в монографии «Измерение социометрического статуса, структуры и развития» к «звездам» отнес тех испытуемых, которые получили больше выборов, чем можно ожидать по теории вероятности.

Если количество выборов, полученное членом группы, находится ниже среднего уровня, его относят к категории «пренебрегаемых». К «изолированным» относят тех испытуемых, которые в эксперименте не получили ни одного выбора. «Изолированные» трактуются в зарубежной социометрии как «инородные тела», или «социальные островки»[1]. «Отверженным» считается испытуемый, который в эксперименте, где используются отрицательные критерии, получает отрицательные «выборы». В нашей литературе нередко лиц, получивших наибольшее число выборов, именуют «лидерами», а наименьшее-«отверженными»[28].

По мнению В. И. Зацепина, не всегда оправдано то, «что набравшего максимальное общее количество выборов, выборов по всем социометрическим критериям, так сказать, абсолютных чемпионов, «звезд» исследователи относят к наиболее влиятельным лицам в коллективе, к лидерам. Эти избранники коллектива не обязательно являются его лидерами. Лидер-это вожак, это человек, который сознательно и активно ведет других к достижению определенной цели.»[24].

Группа предъявляет разные требования к качествам личности тех и других. В то же время не исключено, что лидер может одновременно быть и социометрической «звездой»[28].

То обстоятельство, считает Я. Л. Коломинский, что социометрический статус является элементом подструктуры личных взаимоотношений, а не общения, следует учитывать и при анализе других социометрических категорий. Так статус «изолированный» совсем не означает, что данный член группы реально не общается со сверстниками. Он означает лишь то, что в ситуации выбора ни у кого из товарищей по группе по отношению к нему не обнаружено симпатии [28]. Подчеркивая возможные различия статусов в разных подструктурах Я. Л. Коломинский имеет ввиду глубокие и неразрывные взаимосвязи этих подструктур, а следовательно, и статусов. Член группы с высоким социометрическим статусом и в процессе общения находится чаще всего в более благоприятном положении, чем тот, у кого статус низок. Соответствия здесь того же порядка, как и соответствия социометрических результатов и реального общения членов группы [28].

Высокий статус учащегося (предпочитаемый или звезда), отмечает Г. А. Карпова, является благоприятной ситуацией развития личности, поскольку он предоставляет положительные психологические условия: признание сверстников, столь необходимое юному человеку; положительную оценку окружающих, формирующую, в свою очередь, положительную самооценку; интенсивность личных контактов, обеспечивающих эмоциональную насыщенность жизни в данном коллективе[17].

Низкий статус учащихся (изолированный или отвергаемый), считает Г. А. Карпова, тормозит или делает противоречивым развитие личности. Положение изолированности лишает индивида признания, внимания, эмоциональной теплоты. Это отрицательно сказывается на формировании внутреннего мира юного человека: складывается неадекватная противоречивая самооценка, повышается тревожность, постепенно формируется конфликтный или отчужденный стиль отношений с окружающими. Состояние изолированности опасно и в другом плане: учащийся не может, будучи отчужденным от коллектива, удовлетворить фундаментальную социальную потребность в общении и с неизбежностью ищет компанию на стороне, уходя из зоны педагогического внимания и помощи[17].

Одной из наиболее значимых для развития личности производной межличностных отношений является характер внутригруппового эмоционально-психологического климата.

Н. П. Аникеева определяет для группы эмоционально-психологический климат как эмоционально-психологический настрой коллектива, в котором на эмоциональном уровне отражаются личные и деловые отношения членов коллектива. Положительный эмоционально-психологический климат складывается из гуманистического отношения друг к другу, чувства удовлетворенности группой, эмоционального сопереживания коллективных событий, учтивого положительного настроя, свободы и активности личности при выражении мнений и принятии решений[17]. Все это характерно для детей не имеющих нарушений в развитии.

По мнению Г. А. Карповой и Ю. А. Герасименко, знание социометрического статуса и коллективных эмоций группы не дает исчерпывающей информации о благополучии учащегося в системе межличностных отношений. Они считают, что необходимо знать, является ли выбор субъекта взаимным.

В исследовании В. Р. Кисловской установлено, что эмоциональное благополучие зависит не столько от социометрического статуса, сколько от его соотношения со взаимностью. Оказалось, что независимо от социометрического статуса наличие у испытуемого взаимной симпатии хотя бы с одним товарищем в классе уже обеспечивает ему эмоциональное благополучие в коллективе, что выражается и в положительном отношении к школе, к классу и в хорошем эмоциональном самочувствии[17].

Эмоциональное благополучие, или самочувствие ученика в системе личных взаимоотношений, сложившихся в коллективе, считает Я. Л. Коломинский, зависит не только от того, сколько одноклассников симпатизируют ему, изъявляет желание с ним общаться, но и от того, насколько эти симпатии и это стремление к общению являются взаимными. Иными словами, для ученика важно не только количество выборов, но и то, какие именно одноклассники его выбрали: те, которых он сам выбрал или, наоборот, те, кого он не выбрал.

В экспериментах Я. Л. Коломинского ученик делал три выбора. Взаимный выбор фиксировался тогда, когда ребята выбирали друг друга. Чтобы иметь возможность сравнивать данные о взаимных выборах по результатам разных экспериментов в разных классах ученый использовал «коэффициент взаимности». Были получены следующие данные: В 3А классе коэффициент взаимности составил 46 %, в 3Б-35 %, в 4А-37 %, в 4Б-42 %[28].

Один из важнейших показателей эмоционального благополучия школьного коллектива, предполагают Г. А. Карпова и Ю. А. Герасименко, связан с уровнем концентрации в нем дезадаптированных учащихся (с низким уровнем сформированности адаптационных механизмов). Хорошо адаптированные учащиеся успешно интегрированы в детское сообщество, менее склонны проектировать свои недостатки на других и потому способны более правильно судить о других людях, чем менее адаптированные. Различия в адаптированности проявляются также в социальной рефлексии, прежде всего как различия в способности к самоанализу и самопознанию. Неадаптированные личности подавляют свои внутренние переживания и потому не в состоянии их дифференцировать, вследствие чего они не умеют дифференцировать переживания и личностные характеристики других людей[17]. Среди учащихся без нарушений такие дети встречаются крайне редко.

Учителю, целенаправленно формирующему оптимальные детские взаимоотношения, необходимо знать, какие качества личности нужны для успешного общения.

В современной социальной психологии комплекс этих качеств обозначается термином «коммуникативные качества личности», которые исходно являются основой коммуникативной компетентности индивида. А. А. Бодалев выделяет следующие коммуникативные качества: направленность, «повернутость» на человека; открытость, т.е. общительность; ориентировка на положительные качества характера, т.е. неконфликтность, неагрессивность.

1.2 особенности межличностных отношений детей с нарушениями слуха

способы коммуникации являются важным аспектом исследования межличностных отношений неслышащих индивидов. Смысловой, ценностный, эмоциональный обмен, составляющий суть межличностных отношений, реально осуществляется между слабослышащими и глухими на основе жестовой речи с вкраплениями дактильной речи (для обозначения, например, имен собственных); между слабослышащими и слышащими-на основе словесной речи в устной и письменной форме.

Жестовый язык объединяет глухих и слабослышащих в особое культурно-лингвистическое меньшинство; жестовая коммуникация-один из способов сохранения культурных традиций сообщества глухих людей[22]. Оценка психолингвистического потенциала жестовой речи в истории сурдопедагогики была неоднозначной. Изначально бытовала отрицательная оценка природы жестовой речи. Она рассматривалась как несамостоятельная, примитивная, лишенная собственной грамматики система знаков. В 30-ые годы 20 века эта точка зрения в очень жесткой форме была обобщена И. В. Сталиным в дискуссии с Н. Я. Марром в статье «Марксизм и вопросы языкознания» (1951): «Значение так называемого языка жестов ввиду его крайней бедности и ограниченности-ничтожна. Это собственно, не язык, и даже не суррогат языка, могущий так или иначе заменить звуковой язык…Мысли глухонемых возникают и могут существовать лишь на базе тех образов, восприятий, представлений, которые складываются у них в быту о предметах внешнего мира и их отношениях между собой благодаря чувствам зрения, осязания, вкуса, обоняния. Вне этих образов, восприятий, представлений мысль пуста, лишена какого бы то ни было содержания, т.е. она не существует.»

В настоящее время в рамках социо-культурной концепции образования и воспитания глухих оценка жестовой речи принципиально иная. Она ведет свое начало и возрождает идеи В. И. Флери и Л. С. Выготского. В. И. Флери, основатель отечественной сурдопедагогики, рассматривал жестовую речь как богатую систему общения, в которой «существует великое разнообразие оттенков и чрезвычайно точных измерений, коих на бумаге выразить не возможно»[46].

Л. С. Выготский указывал на необходимость «полиглосии», т.е. словесно-жестового двуязычия глухих: «Педагогика не может закрыть глаза на то, что, изгоняя мимику из пределов дозволенного речевого общения неслышащих детей, она тем самым вычеркивает из своего круга огромную часть коллективной жизни и деятельности глухого ребенка»[14].

Данное положение подтверждается современными практическими наблюдениями и исследованиями. К. А. Волкова в 1986 году, изучая методом хронометражного наблюдения степень использования глухими школьниками 3, 6, 8 классов устной речи как средства общения между собой в условиях внеклассного времени, установила, что в общении глухие третьеклассники используют устную, дактильную и жестовую речь; степень использования устной речи как средства общения резко понижается к старшим классам. Учащиеся шестого и восьмого классов почти не используют устную речь[13].

Г. Л. Зайцева в 1992 году методом анкетирования сурдопедагогов-практиков выявила, что в неформальном общении (коллективные мероприятия, экскурсии, спортивные мероприятия, индивидуальные беседы, разбор детских конфликтов) «преобладает жестовая речь» (соответственно 96, 78, 68, 44, 85 % утвердительных ответов респондентов). Проникает жестовая речь и в процесс как вспомогательное средство. Она используется при формировании новых понятий, объяснении значения слов, сообщении новой информации, проверке знаний (соответственно 64, 53, 35, 10 % утвердительных ответов респондентов)[22].

Признание жестовой речи полноценной знаковой системой подкрепляется, по мнению ряда исследователей, на уровне данных нейропсихологии, согласно которым деятельность мозговых механизмов, обеспечивающих функционирование как словесной, так и жестовой речи, построена по одним и тем же принципам. Левое полушарие, доминирующее в организации нейрофизиологических процессов, связанных со словесной речью, ответственно также за жестовую речь. Левополушарная локализация жестовой речи-одно из серьезных доказательств его важной роли в коммуникативной и когнитивной деятельности неслышащих[22].

Однако этот подход является пока дискуссионным. Ряд ученых считает, что механизм управления словесной и жестовой речью неоднородны. Так, немецкий исследователь Л. Леве (2003) приводит новые данные нейрофизиологии, полученные В. Шлоте, согласно которым «интенсивность и характерная особенность словесной коммуникации в период формирования речи оказывают с нейрофизиологической точки зрения непосредственное влияние на биологическую организацию и структуру речевой области, прежде всего на формирование центров управления речью…Из этой предпосылки следует, что модель управления, которая возникает при построении языковой системы на основе устной речи, вероятно, отличается от этой же модели у детей с нарушениями слуха, которые строят лингвистическую систему на основе визуальной информации, т.е. через жесты»[30, С.69].

Итак, в общении между собой глухие и слабослышащие пользуются жестовой речью, которая в настоящее время рассматривается как природосообразная, самостоятельная, полноценная знаковая система, способная адекватно обслужить коммуникативные потребности неслышащих.

Жестовая речь-не только полноценное и, несомненно, реальное средство коммуникации между неслышащими, но и средство их когнитивного развития. Результаты исследований Г. Л. Зайцевой показали, что учащиеся, свободно владея разговорным жестовым языком, существенно лучше понимают, перерабатывают, запоминают информацию, сообщаемую им средствами жестового языка. А. И. Дьячков экспериментально доказал, что глухие дети 7-8 лет, владеющие жестовой речью, в 2-3 раза точнее опознавали формы предметов (шар, куб и т.п.), чем глухие дети, не владеющие жестом[20]. Такого же положительного мнения о стимулирующей роли жестовой речи в развитии мышления глухих придерживаются сторонники билингвизма, которые утверждают, что контрольные работы, например, по математике, выпускники школ «бай-бай» выполняют лучше, чем выпускники оральных школ, работающих по чистому устному методу[22]. Однако, указанного оптимизма не разделяет ряд ученых. Так, А. Леве приводит мнение ряда зарубежных сурдопедагогов (К. Брасель, В. Вейскранц, Р. Конрад, Ст. Куинглей, И. Параснис 1977, 1981), которые путем тестирования не обнаружили интеллектуальных преимуществ глухих, рано владеющих жестовой речью, перед глухими, обучающихся оральным методом[30].

В общении с миром слышащих (предметном и межличностном) глухие и слабослышащие используют словесный язык в устной и письменной форме. Вся мировая история сурдопедагогики-это история поиска путей и средств формирования у глухих и слабослышащих словесной речи. Значение словесного языка справедливо не сводится современными сурдопедагогами только к обслуживанию коммуникации; язык рассматривается учеными-как системообразующий фактор развития личности. «Умение пользоваться сложной знаковой системой (языком) является основополагающей предпосылкой для становления мышления, овладения культурными ценностями, а также для развития коммуникативных способностей для взаимодействия и общения с окружающими и интеграции в обществе»[54, С.225].

К сожалению, качество формируемого словесного языка глухих выпускников (независимо от применяемого метода обучения) остается низким, не соответствующим требованиям социального общения (речь идет о внятности собственной устной речи и адекватном понимании словесной речи)[17]. Так, данные широких контрольных срезов, проведенных в США у 2414 неслышащих, показали, что внятность устной речи составила 45 %, причем у глухих (потеря слуха более 90 дБ) этот показатель был ниже-24,7 %. Половина глухих выпускников читают на уровне слышащего четвероклассника, и только 7 % достигают уровня слышащих[23]. Продуктивность понимания устной речи на основе орального чтения в среднем не превышает 30 %. Низкая внятность устной речи и малая эффективность орального чтения обуславливают тот факт, что в общении со слышащими глухие и слабослышащие предпочитают использовать письменную речь и естественные жесты.

Таким образом, словесно-языковая компетентность глухих и слабослышащих в общении со слышащими ограничена. Повышение ее реального уровня продолжает оставаться стратегической задачей современной сурдопедагогической теории и практики[17].

влияние семьи на развитие межличностных отношений неслышащих. Исследователи единодушно отмечают, что семейное воспитание и развитие глухого ребенка осуществляется в двух качественно различных ситуациях: это воспитание глухого ребенка родителями слышащими и родителями глухими.

По мнению Г. А. Карповой, своеобразие воспитательной ситуации «глухой ребенок у слышащих родителей» отличается рядом черт. Прежде всего, это семья, пережившая шок от рождения аномального ребенка. Эмоциональное восприятие глухого малыша слышащими родителями дисгармонично: отцы, как правило, испытывают раздражение и неприятие «ненормального» ребенка, матери-чувства вины и жалости, ведущие к гиперопеке. Немецкий сурдопедагог П. А. Янн считает, что главной своеобразной чертой данных семей является то, что «между ними (слышащими родителями и глухим ребенком) нарушается уровень эмоциональных взаимоотношений-один из внешних факторов психологического развития человека. Социализация глухого ребенка происходит в особых условиях, которые необходимо исследовать по всем направлениям в рамках психологии развития»[54].

Осознаваемый или загнанный вглубь подсознания дискомфорт «хроническая печаль» усугубляется трудностями в межличностном общении слышащих родителей с глухим ребенком.

Т. Г. Богданова указывает на взаимное непонимание в процессе социальных контактов, постоянный дефицит в удовлетворении потребности в общении, который приводит к преобладанию отрицательных эмоций, раздражительности[5].

Это происходит в частности и потому, что по данным И. В. Цукерман, специфическими средствами общения-дактилологией и/или жестовой речью-владеют не более 15 % всех слышащих родителей. Часто учителя и воспитатели выступают в роли переводчиков при общении глухого ребенка со слышащими родителями[50].

Иная исходная педагогическая ситуация для глухих детей при глухих родителях, отмечает Г. А. Карпова. Глухие родители без шока, даже с облегчением принимают факт рождения глухого ребенка. Без специальной помощи на основе жестов они способны установить контакт и обеспечить эмоциональную близость с ребенком. Исследователи В. Петшак, Т. Г. Богданова, Н. В. Мазурова отмечают, что эмоциональные отношения «ребенок-родители» в таких семьях по уровню благополучия приближаются к слышащим семьям. Социализация и развитие интеллекта глухого ребенка при глухих родителях осуществляется значительно раньше и лучше, чем у глухого ребенка при слышащих родителях. Т. Г. Богданова и Н. В. Мазурова установили, что глухие дети глухих родителей занимают более высокие позиции в межличностных отношениях со сверстниками. Так, они обнаружили самый высокий показатель стремления к лидерству (ср. 45 % и 18 % соответственно из семей глухих и семей слышащих родителей). Уровень конфликтности у глухих детей глухих родителей составил 22,5 %, а у глухих детей слышащих родителей-25 %. Показатель склонности к уединению, отказу от контактов был у глухих детей слышащих родителей 40 %, а у глухих детей глухих родителей не превышал 20 % [7].

В. Петшак исследовал эмоциональные отношения глухих детей к членам семьи. В семьях со слышащими родителями эмоциональные отношения с матерью обеднены, а отношение к отцу-резко отрицательное, т.к. отцы более нетерпимы и склонны к реакции психологического отказа от ребенка с дефектом, нежели матери. Более положительные эмоциональные отношения складываются в такой семье у глухого ребенка с братьями и сестрами в процессе игровой и бытовой деятельности. В семьях с глухими родственниками, как уже отмечалось выше, эмоциональный контакт ребенка с родителями рано налажен, отсюда: близость и эмоциональный комфорт в отношениях с родителями, создающие благоприятные условия своевременной социализации глухого[37].

Таким образом, современные исследователи, признают, что для развития речи и личностного развития «решающим является качество раннего взаимоотношения между матерью и ребенком, а не слуховой статус матери и вид применяемой ею речи (звуковая или жестовая), как это утверждалось ранее»[30].

Исследования Г. А. Карповой и Ю. А. Герасименко показали, что дети из семей неслышащих родителей получили оценки выше, чем из семей слышащих. В статусную категорию «звезд» и «предпочитаемых» попали лишь 17 % детей из семей слышащих родителей. Такие дети легче общаются со сверстниками на основе сформированных навыков жестовой речи и большей социализированности[17].

Интересные результаты получены Г. А. Карповой и Ю. А. Герасименко при сравнении коммуникативных качеств учащихся из семей слышащих и неслышащих родителей: 45 % учащихся из семей неслышащих родителей выбрали лидирующую позицию в классе, всего 5 % учащихся из семей слышащих родителей выбрали такую же позицию. Остальные 95 % детей слышащих родителей выбрали позицию «отгороженности» и объясняли свой выбор стеснительностью, неумением хорошо говорить жестами.[17].

Уровень конфликтности у подростков из семей неслышащих родителей составил в среднем 28 %, в группе учащихся из семей слышащих-37 %. По стремлению к уединению, обособленности самый высокий показатель был получен в группе учащихся из семей слышащих (40 %), а из семей неслышащих-20 %. Они всегда помещали себя внутри группы сверстников или вблизи нее. Соответственно распределились и показатели общительности-онивыше у учащихся из семей неслышащих родителей [17]. Это подтверждает положение, выдвинутое И. В. Цукерман, о том, что если дети и родители-глухие, то проблем в межличностном общении не возникает.

личностные проблемы общения глухих и слабослышащих освещены в научной литературе крайне ограниченно. Общее мнение всех исследователей, кто так или иначе изучал аспекты социальной коммуникации неслышащих, состоит в признании эмоционально-нравственного своеобразия их межличностного общения, обусловленное объективными трудностями акта коммуникации. Зарубежные сурдопсихологи (Е. Ливайн) указывают на прямую корреляцию личностных проблем общения и уровня развития словесной речи. В группе глухих с низким уровнем развития речи проявляются в общении такие качества, как ригидность, чувства отличия от других, неполноценности. У глухих со средним уровнем развития словесной речи проявляются такие трудности в общении, как замкнутость, эмоциональные проблемы, низкое стремление к сотрудничеству[5].

Л. А. Головчиц отмечает у глухих детей возрастную динамику развития интереса к сверстникам и потребности в общении с ними. Неслышащие дети 2-3 лет в ДОУ недостаточно вступают в контакт с другими детьми, предпочитая игры в одиночку или общение со взрослыми; поэтому одна из главных задач педагогов на этом этапе-целенаправленно воспитывать такие коммуникативные качества, как интерес и доброжелательность к сверстникам. У детей среднего дошкольного возраста появляется больший интерес к другому и потребность в общении с ним. У старших дошкольников потребность в межличностном общении резко возрастает. Между детьми возникают привязанности. В этом возрасте в процессе общения глухие дети уже способны к информационному обмену, организации совместных действий, распределению обязанностей в игре[18]. Существуют, правда, иные эмпирические данные относительно качества межличностных контактов в этом возрасте. Исследуя дошкольную готовность слабослышащих старших дошкольников, Е. Г. Речицкая и Е. В. Пархалина отмечают крайне низкий уровень сформированности ее социального компонента, т.е. способности к инициативному межличностному общению: «в ситуации игры, когда задание…могло быть выполнено только при согласовании своих действий друг с другом, оно оказывалось непосильным, т.к. многие вообще не обращали внимание на партнера»[39]. В школьном возрасте без целенаправленного внешнего педагогического руководства коммуникативные личностные качества спонтанно развиваются весьма медленно и слабо. М. И. Никитина отмечает не всегда адекватное поведение неслышащих младших школьников по отношению к окружающим, что выражается в отчужденности, боязливости, робости[34].

По мнению М. Е. Хватцева и С. Н. Шабалина, у неслышащих школьников вне педагогического руководства слабо формируются положительные отношения к товарищам по школе: отзывчивость, чуткость, внимательность, взаимопомощь, принципиальность по отношению к ним. Нет чувства ответственности за класс, школу, переживания успехов или неуспехов класса в учебной и трудовой деятельности. Поэтому авторами рекомендуется концентрировать внимание педагогов на таких понятиях, как общественная активность и направленность[48].

Позиция глухих детей в общении со слышащими характеризуется пассивностью, избеганием. И. Л. Соловьева и И. В. Цукерман в процессе социологического опроса задавали глухим старшеклассникам вопрос: «Легко ли вам общаться со слышащими?» 27 % ответили-да, 18 %-нет, 55 % затруднились ответить, поскольку крайне ограниченный опыт общения с социумом не дает респондентам возможности иметь определенное мнение. На вопрос: «Есть ли у вас сложности со слышащими родителями?» 64 % учащихся 9-12 классов ответили да, 18 % -нет, 18 % затруднились ответить[43].

В условиях интегрированного обучения глухих учащихся в массовой школе по наблюдениям зарубежных исследователей (С. Антиа, Р. Браун, Е. Фостер), неслышащие дети бывают пассивными, малоинициативными в общении с учителями и со слышащими сверстниками. Педагогически неорганизованное общение со слышащими одноклассниками не обеспечивает преодоление трудностей и неопределенности в общении[5]. На характер неформальных отношений со слышащими (непринужденность, близость) влияет тип контакта: условия соревновательности действуют отрицательно, а сотрудничества-положительно. П. А. Янн отмечает, что сторонники школьной интеграции глухих детей видят в ситуации педагогически организованной совместной деятельности условие для развития таких желательных социо-коммуникативных качеств, как взаимная терпимость, согласие и готовность помогать[54].

Вопрос о межличностном общении в условиях интегрированного обучения (мейнстриминга) вырос в острую проблему. Как замечает Г. Л. Зайцева, надежды на интенсивное формирование устной речи и социализацию глухих детей в процессе интенсивного общения со слышащими сверстниками не оправдались. Неслышащие лишены дружеского общения. Так, например, социометрия 215 слабослышащих учащихся массовых школ Швеции показала, что 44 % тугоухих детей имели статус изолированного (ср. со слышащими-8-11 %). Слышащие одноклассники общаются с неслышащими при помощи пантомимы и придуманных жестов, так что школьная речевая среда практически отсутствует, а полноценная социальная жизнь просто не существует для глухого ребенка в классе слышащих. Сейчас активно ищутся пути мягкого мейнстриминга, например, в специализированных классах и группах, чтобы глухие дети могли удовлетворить свои естественные потребности в межличностном общении[23].

П. А. Янн выделяет следующие предпосылки успешных социальных контактов глухих со слышащими: спонтанность, готовность к переключению, в том числе умение вступать в предлагаемый контакт, способность концентрироваться, толерантность к фрустрации[54].

Поскольку указанные качества развиты у глухих слабо, то реальная ситуация общения со слышащими детьми является источником проявлений фрустрации, агрессивности, логофобии.

В. С. Собкин на основе социологического опроса взрослых глухих указывает, что «для глухого подростка расширение социальной среды связано с усилением фиксации на своем дефекте, поскольку среда часто оказывается агрессивной к нему именно в связи с его физическим дефектом и тем самым культивирует этот дефект как дефект социальный. Более того, с возрастом глухие школьники все реже фиксируют позитивное отношение к себе социального окружения»[3].

статусная структура коллектива глухих учащихся еще не стала полномасштабным самостоятельным предметом научных исследований в области сурдопсихологии. Есть некоторые данные о ней в работах В. Л. Белинского, Э. А. Вийтар, Л. А. Головчиц, Т. В. Богдановой, Е. В. Пархалиной и Е. Г. Речицкой.

По наблюдениям Л. А. Головчиц, у старших глухих дошкольников уже намечается статусная иерархия: «между детьми возникают привязанности. Уже этом возрасте выделяются дети-лидеры, а также дети, с которыми не дружат другие: расторможенные, агрессивные, застенчивые, робкие»[18].

В школьном возрасте, как отмечает В.Л.Белинский, в коллективах глухих учащихся формируется сложная система личных взаимоотношений, основанная, как и у слышащего большинства на неоднозначности, иерархичности положения детей в группе сверстников[4].

Э. А. Вийтар делает попытку определения социометрической ситуации слабослышащих школьников 6-12 классов. Используя термины «хорошее положение в группе», «среднее положение», «плохое положение», автор указывает, что большинство слабослышащих школьников занимает среднее положение в группе. По ее наблюдениям, основная система межличностных отношений складывается у детей в учебной группе. Так, выбор друга на 81 % делается детьми внутри класса, и только 19 %-за стенами школы[10].

Т. Г. Богданова также отмечает факт дифференциации глухих детей по группам, аналогичным общепринятым в социометрии (звезды, предпочитаемые, принятые и т.д.), однако, не указывая количественных статусных данных и реально оперируя все теми же описательными терминами[5].

Исследователи В. Л. Белинский и Э. А. Вийтар отмечают возрастную тенденцию к увеличению числа положительных выборов, а значит, можно предположить и к увеличению доли высокостатусных детей. Ими же отмечены возрастные изменения в гендерной структуре социометрических выборов: сосредоточение выборов внутри одного пола в младших и средних классах; включение в орбиту активных взаимоотношений представителей противоположного пола в старших классах.

Э. А. Вийтар отмечает внутриструктурное своеобразие коллективов неслышащих школьников: дети объединяются по диадам и триадам, отсутствуют широкие большие компании.

Т. Г. Богдановой и Г. А. Антоновой отмечена возрастная тенденция в изменении социометрического показателя «взаимность выборов». Если в 7-8 классах выборы во многих случаях не имеют взаимности, то в 11-12 классах почти все выборы взаимны. Авторы фиксируют возрастную тенденцию в развитии другого социометрического показателя «широта выборов» (т.е. социометрическая валентность): если в 7-8 классах сделано по три запланированных анкетой выбора, то в 11-12 классах почти у всех отмечается только по одному выбору[6].

факторы и критерии социометрического выбора. Г. А. Карпова считает, что под факторами социометрического выбора следует понимать характеристики личности, объективно определяющие высокое или низкое статусное положение индивида в группе. Они могут осознаваться и не осознаваться личностью, выбирающей сверстника Факторы выявляются исследователями путем установления корреляций между статусом и характеристиками личности (социальными, возрастными, половыми, физическими, интеллектуальными, коммуникативными, экономическими и т.д.). Под критериями же выбора подразумеваются субъективно осознаваемые характеристики другого, не-я.

По данным Э. А. Вийтар, в 6-12 классах слабослышащих школьников факторами, обеспечивающими высокий статус ребенка, являются успеваемость, уровень развития словесной речи, степень сохранности слуха, а также стиль поведения (дисциплинированность). Так, среди высокостатусных учащихся только 11 % имели выраженную тугоухость, более половины имели развитую речь и все были «хорошистами». Среди низкостатусных учащихся 78 % имели выраженную тугоухость, 89 % были неуспевающими.

В. А. Белинский исследуя межличностные отношения глухих подростков, выявил, что факторами, объективно определяющими положение глухого в группе, являются: успеваемость, добросовестное выполнение общественных поручений, трудолюбие, общительность, широта интересов.

Е. Г. Речицкая указывает на значительность влияния степени речевого развития на статус глухого ребенка: «Чем более выражено отклонение в речевом развитии, тем труднее школьнику занять благоприятное в группе положение»[44].

Т. Г. Богданова и Г. А. Антонова, отмечают, что одинаковый с респондентом пол, высокая контактность ребенка, хорошо развитая речь, успеваемость на «хорошо» и «отлично» определяют «хорошее социометрическое положение», и наоборот, «плохое социометрическое положение» объективно определяется принадлежностью к противоположному полу, замкнутостью, неразвитой речью, некоммуникабельностью, средней и низкой успеваемостью, неудовлетворительным поведением[6].

Осознаваемые критерии выбора друга отражают способность индивида оценить другого, сверстника, отражают глубину или поверхностность даваемых оценок. Критерии выявляются исследователем путем непосредственного обращения к экспертному мнению индивида. В. Г. Петрова исследовала критерии выбора друга у глухих учащихся 5-7 и 12 классов на основе контент-анализа детских сочинений на тему «Мой друг». Глухие учащиеся 5-7 классов наиболее часто указывали на совместную деятельность (игра, прогулки, вместе сидим и т.д.), т.е. ведущий принцип осознаваемого выбора носил ситуативный характер; в значительном большинстве сочинений учащиеся данных классов указывали на хорошую успеваемость друга, смешивая понятия «хороший товарищ» и «хороший ученик». Только к 12 классу намечается устойчивая тенденция в оценке друга описывать (а значит, и осознавать) нравственные качества: чуткость, внимательность, трудолюбие, заботу о младших. По сравнению со слышащими переход к нравственной оценке сверстника запаздывает у глухих школьников на два года и более.

Н. Г. Морозова, характеризуя особенности формирования нравственных представлений неслышащих школьников, отмечает у них отставание от слышащих сверстников в определении таких понятий, как «хорошо, плохо, стыдно, некрасиво». Следствием такой специфики является случайность выбора неслышащими школьниками своих одноклассников в актив группы[33].

Э. А. Вийтар, исследуя понимание дружеских отношений между слабослышащими детьми, отмечает, что слабослышащие более полно описывают качества друга, нежели глухие учащиеся. Вместе с тем, по полноте описаний (т.е. по полноте критериев выбора) слабослышащие заметно уступают слышащим школьникам[11].

По данным Т. Э. Пуйк, у неслышащих учеников 5-6 классов положение в коллективе определяется отношением к учебе, успеваемостью и внешним видом. Неслышащие в вопросах оценки и самооценки социально значимых черт личности сходны со слышащими: у них наблюдаются те же стадии развития, что и у детей с сохранным слухом. Вместе с тем переходы от общей неспецифической оценки ко все более специфическим осуществляется на два года позднее у неслышащих, чем у слышащих. Таким образом, неслышащие дети в несколько более поздние сроки овладевают понятием сущности товарищеских отношений[38].

Т. Г. Богдановой и Г. А. Антоновой отмечена возрастная динамика критериев социометрического выбора у глухих школьников: в средних классах (7-8) первое место занимает критерий «успеваемость», в старших классах-«положительные качества личности». Меняются гендерные установки детей: если в 7-8 классах большинство отрицательных выборов приходилось на противоположный пол, то в 11-12 классах «предпочтение отдается противоположному полу»[6].

По мнению Г. А. Карповой, создание положительного эмоционально-психологического климата является особенно необходимым в условиях принудительного и длительного пребывания учащихся в коллективе школы-интерната.

Г. А. Карпова отмечает, что главные социально-психологические ограничения в жизни интерната-его закрытость (как организационная, так и психологическая); объективное противоречие между образом жизни и содержанием деятельности детей и их базовыми потребностями в любви, индивидуальной значимости, свободе и др.; бедность жизненного пространства, которая приводит к формированию особого типа личности, во многом отличающейся от личности других детей. Отличительной чертой детей из интерната, считает Г. А. Карпова, является присущее им состояние социально-психологической отчужденности от культуры, мира, других людей, себя самих. Отчужденность современного воспитанника школы-интерната проявляется в ощущении ненужности другим людям, в чувстве одиночества, незащищенности, в непонимании и неприятии интеллектуальных и эмоциональных ценностей, в повышенной конфликтности, агрессивности, неумении продуктивно общаться с другими людьми[17].Эти положения подтверждаются исследованиями И. А. Залысина, А. М. Прихожан, Е. О. Смирнова, Н. Н. Толстых.