Заповеди были представлены Моисеем, получившим этот закон от различных афро-азиатских народов, особенно месопотамской культуры, интуитивно уловившим и соблюдавшим его. Моисей был не только военачальником, но и выдающимся знатоком древней и современной ему египетской культуры. Особенно хорошо он мог быть знаком с утерянными для нас историческими сочинениями и жизнеописаниями таких цивилизаций, как халдейская, шумерская, хеттская, а также с их космогониями: то есть с ученым наследием, восходящим к десятому тысячелетию до Р. X.

Сегодня в западной системе ценностей иудео-христианская культура стремится выступить в качестве идеологического обоснования любой морали.

В этой редукции, которую, безусловно можно принять как редукцию общего образа жизни, и надо воспринимать заповеди Моисея. Они следуют после преамбулы, подтверждающей власть Бога и его право провозгласить закон для всех своих подданных ("Я Господь, Бог твой"), в следующем порядке:

1 -- Да не будет у тебя других богов пред лицом моим.

2 -- Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно.

3 -- Помни день субботний, чтобы святить его.

4 -- Почитай отца твоего и мать твою.

5 -- Не убивай.

6 -- Не совершай порочных действий.

7 -- Не кради.

8 -- Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.

9 -- Не желай жены ближнего твоего.

10-- Не желай имущества ближнего твоего.

Этот закон был обнародован в момент совершенно очевидного вмешательства внеземной цивилизации или, в нашей терминологии, "монитора отклонения" планетарного масштаба. В самом деле, библейское описание свидетельствует, что народ боялся этого невидимого Бога, дававшего о себе знать лишь голосом. Оставим в стороне тот факт, что Бога нельзя "увидеть"; если бы он был видим, он был бы уже не Богом, а феноменологической редукцией, следовательно -- ничем.

Бог есть вечная сущность, претворяющая себя в каждом акте, не являясь ни одним из них; то есть это до такой степени "чистый акт", что он не описуем ни феноменологически, ни в каких бы то ни было границах мысли или логики, поскольку как только он оказался бы конфигурирован в той или иной форме -- феноменологически, интеллектуально, сенсорно, энергетически или космически, -- он бы уже обладал неким периметром, неким пределом и, следовательно, мы получили бы ничто. Ведь Бога невозможно видеть, слышать или осязать... Бог просто есть. Говоря о "Боге" я имею в виду "главное начало, которое активизирует все, что фактически существует здесь и где бы то ни было".

В те времена еврейский народ, как и прочие, поклонялся многим богам, то есть был обычным языческим народом. На мой взгляд, в этом был ряд позитивных аспектов. Во-первых, в памяти такого народа были живы деяния принцев и героев, обеспечивших своими делами и подвигами благосостояние социума; следовательно, их мифологизация означала не только память, но и пафос, стимул для всех тех, кто продолжал движение цивилизации вперед.

Во-вторых, еще памятно было вмешательство внеземных цивилизаций, во всяком случае, тех из них, что оказались благотворными, можно еще назвать это свободным знанием о других, иначе организованных, земных цивилизациях, контакт с которыми позднее был прерван.

И, наконец, в-третьих: пока человек не обрел свое сущностное ядро -- окончательно сложившееся Ин-се, ему приятно было возвышать различных богов, словно сакрализируя различные аспекты своего ума, героизма, силы, интуиции, красоты, своих первых шагов и любви. То есть деяния богов неизменно представляли мифологизацию позитивных для человека, вознаграждающих его событий. Для каждой ценности, функциональной человеку, создавалось отдельное божество. Кроме того, множественность богов обеспечивала множественность возможностей становления, множественность индивидуаций, стремящихся, впрочем, к единому главному корню.

В самом деле, несмотря на множество богов, язычество имело, однако, некую высшую редукцию, в качестве которой для одних выступал "рок", для других -- "хаос", для третьих -- "Юпитер" или "Хронос" и т. д. Как бы там ни было, язычество олицетворяло становление, историческую диалектику человека на этой планете, причем различным божествам соответствовали различные ситуации: экстаза или застоя, рождения или смерти, испытываемые человеком в своей жизни. Кодекс правил, составивший позднее Десять Заповедей, был чрезвычайно важен даже в эпоху язычества, хотя и выражался просто в соответствующих привычках.

Возвращаясь после этого отступления к библейскому повествованию о том, как Моисей впервые представил народу скрижали закона, мы читаем: "Весь народ видел громы и пламя, и звук трубный, и гору дымящуюся; и, увидев то, народ отступил, и стал вдали. И сказали Моисею: говори ты с нами, и мы будем слушать; но чтобы не говорил с нами Бог, дабы нам не умереть"

По поводу этого описания я затрудняюсь определенно сказать: правда это или вымысел. Если это вымысел, то с одной целью: подтвердить для потомков чудо откровения и власть ужасающего величия Бога. Если же это правда, то я мог бы предположить, что "громы" -- это атмосферный отклик на электрическую реакцию, "звук трубный" -- звук ионных двигателей огромного аппарата, способного осуществлять межпланетные перелеты. "Пламя" и "гора дымящаяся" -- описание выброса в атмосферу отработанного топлива. Народ изображен "пораженным страхом". Я знаю, что существо, находящееся перед лицом того, что определяет как "Бога", ощущает экстаз, силу, радость. И наоборот, угнетающий страх, беспокойство могут быть вызваны присутствием чего-то "чуждого", "отличающегося от привычного", воспринимаемого организмом как деструктивное...

Великие моральные пророки - Конфуций, Будда, Моисей, Христос, Мухаммед - создатели великих религий и учителя добродетели, имели много общего в своих нормативных программах. Все они учили человеколюбию, гуманности, взаимности, делали акцент на духовной стороне человеческой жизни.

Моисей - законодатель и учитель иудейского народа, основатель иудаизма. Он исходил из идеи, что путь к человеческому благополучию и согласию лежит через справедливое общественное устройство, то есть через верховенство закона.

С именем Моисея связан один из древнейших кодексов нравственного поведения, состоящий из десяти заповедей.

Основная жизненная миссия Моисея - вывести евреев из египетского рабства.

После сорока лет блужданий по пустыне, Моисей привел израильтян в землю обетованную. Ему было уже 120 лет.

Моисей - духовный отец своего народа. Он создал общую веру, духовно сплотившую разрозненные племена, разработал детализированный свод правил, регулирующих все сферы жизни - от благочестия до элементарной гигиены. Общей основой этих правил являются десять заповедей (Декалог). Несоблюдение этих нравственных заповедей ведет к серьезным наказаниям для людей - болезням, преждевременной смерти, проклятию в трех поколениях.

Первые три предписывают почитать одного лишь Яхве, не создавать других богов, предостерегают от необязательного отношения к указаниям Бога.

Четвертая заповедь - помни день отдохновения. Суббота - день, который отдается Богу. Субботний отдых - одна из форм духовного единства еврейского народа.

Пятая заповедь предписывает почитание отца и матери.

Последующие заповеди (с шестой по десятую) содержат нормы отношения человека к близким, то есть к представителям своего народа.

«Не мсти и не злобствуй на сына своего народа, и люби ближнего, как самого себя».

Пять заповедей, образующих вторую часть Декалога - не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай ничего, что принадлежит твоему ближнему -задают основную меру справедливости. Их признание в качестве основы общественной жизни является главным признаком богоугодности народа, а их соблюдение - критерием нравственно достойного поведения.

В содержательном плане справедливость, задаваемая заповедями Моисея, основана на талионе или воздаяния равным за равное. Например, действие заповеди «не убивай» ограничено Израилем. Отступления от этого принципа являются ответом убийством на убийство, или увечьем на увечье.

Нравственные заповеди Декалога являются одновременно и юридическим законом.

Законы Моисея - внутренние законы Израиля. Отношения к другим народам далеко от канонов десяти заповедей. Это предполагает двойной стандарт по отношению к «своим» и «чужим». Разделение людей на своих и чужих - типичное для той эпохи трайбалисткое (от слова tribe - племя) или племенное сознание. Оно существовало и раньше. Каннибалисткая этика была элементом социальной реальности, и она получила отражение в Декалоге

Моё отношение к Заповедям

Настоящая добрая христианская жизнь может быть только у того, кто имеет в себе веру Христову и старается жить по этой вере, то есть добрыми делами исполняет волю Божию.

Чтобы люди знали, как им жить и что делать, Бог дал им Свои заповеди -- Закон Божий. Десять заповедей пророк Моисей получил от Бога приблизительно за 1500 лет до Рождества Христова. Это произошло, когда евреи вышли из египетского рабства и подошли в пустыне к горе Синай.

Сам Бог написал Десять заповедей на двух каменных скрижалях (плитах). В первых четырех заповедях были изложены обязанности человека по отношению к Богу. В остальных шести заповедях излагались обязанности человека по отношению к его ближним. Люди в то время еще не привыкли жить по воле Божией и легко совершали тяжёлые преступления. Поэтому за нарушение многих заповедей, как например: за идолопоклонство, плохие слова против Бога, за плохие слова против родителей, за убийство и за нарушение супружеской верности - полагалась смертная казнь. В Ветхом Завете господствовал дух строгости и наказания. Но эта строгость была полезна для людей, так как сдерживала их плохие привычки, и люди мало-помалу стали исправляться.

Известны также другие Девять заповедей (заповеди Блаженства), которые дал людям Сам Господь Иисус Христос в самом начале Своей проповеди. Господь взошёл на невысокую гору около Галилейского озера. Вокруг Него собрались апостолы и множество людей. В заповедях Блаженства господствует любовь и смирение. В них изложено, как человек постепенно может достичь совершенства. В основе добродетели лежит смирение (духовная нищета). Покаяние очищает душу, потом появляется в душе кротость и любовь к Божией правде. После этого человек делается сострадательным и милостивым и его сердце настолько очищается, что он делается способным видеть Бога (чувствовать Его присутствие в своей душе).

Но Господь видел, что большинство людей выбирает зло и что злые люди будут ненавидеть и преследовать истинных христиан. Поэтому в последних двух заповедях блаженства Господь учит нас терпеливо переносить все несправедливости и преследования от плохих людей. Мы должны сосредоточивать свое внимание не на мимолётных испытаниях, которые неизбежны в этой временной жизни, а на том вечном блаженстве, которое Бог приготовил для людей, любящих Его.

Большинство заповедей Ветхого Завета говорят, чего мы не должны делать, а заповеди Нового Завета учат нас, как надо поступать и к чему стремиться.

Содержание всех заповедей как Ветхого, так и Нового Завета можно изложить в двух заповедях любви, данных Христом: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всем разумом твоим. Вторая подобная ей - возлюби ближнего своего, как самого себя." И еще Господь дал нам верное руководство, как поступать: "Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними."

В чем же заключался этот Завет? Что открыл Моисей людям как Вечный Божественный Закон? От ответа на этот вопрос зависит ответ на вопрос о том, кто был Моисей и в чем заключалась сущность религии, им основанной.

В прежние времена думали, что этот Моисеев Закон, или Тора (т. е. Учение), есть не что иное, как Пятикнижие с его законодательствами. Однако это мнение не имеет основания в самой Библии, и оно почти полностью оставлено современным библейским богословием423.

Тем не менее, в еще большую ошибку впадают те, кто отрицает за Моисеем роль законодателя и полагает, что до нас от него не дошло ни строки. Стойкая традиция, засвидетельствованная письменно уже через несколько поколений после смерти вождя, говорит именно о Моисее как о пророке, давшем народу Закон. Остается открытым лишь вопрос: что же считать за первоначальную Моисееву Тору?

В Пятикнижии мы находим сложное ритуальное законодательство (Книга Левит), которое не только не могло возникнуть в условиях пустыни, но и не было известно в допленную эпоху. Иерусалимский священник Иезекииль в 570 г. еще не знает важнейших уставов Левита424.

Далее имеется Второзаконие, оно, возможно, и восходит к Моисеевым преданиям, но строгая централизация культа, которой эта книга требует, не была известна ни народу, ни религиозным вождям до VIII в. Гедеон, Давид, Илия приносят жертвы в самых различных местах, там, где подсказывало им сердце или обстоятельства425.

В Священной Истории, записанной в VIII в., содержится так называемая «Сефер-ха-Берит» -- Книга Завета426. Это религиозно-правовой кодекс, юридическая часть которого опирается на известные древневосточные законы. Кодекс упоминает поля, виноградники, крупный рогатый скот и, следовательно, относится к послемоисееву периоду. Во всяком случае он не мог быть составлен в годы пребывания в пустыне.

В Священной Истории, которая была записана в Иудее около Х в., приводится так называемый Малый Обрядовый Кодекс427. Он состоит из 10 или, вернее, из 12 заповедей. По мнению Роули и других историков, этот кодекс принадлежал мадианитянским поклонникам Ягве и был как бы символом веры Иетро -- тестя Моисея428.

Остается Декалог, или Скрижали Завета. В нем нет указаний на оседлую жизнь, нет сложной ритуальной системы, он не представлял собой обширного манускрипта, как Левит или Второзаконие. Все его десять заповедей умещались на двух каменных плитах -- скрижалях. И сам этот способ написания Декалога говорит о его древности.

Нет такого периода в истории Израиля, о котором можно было бы сказать, что заповеди Декалога ему неизвестны. Его цитируют пророки, он включен в Священную Историю VIII в. (Элогиста), включен во Второзаконие, Формулировки его напоминают Книгу Мертвых и свидетельствуют о том, что автор знаком с Египтом429 .

Эти и многие другие соображения приводят большинство историков к той мысли, что именно Декалог и есть первоначальная Моисеева Тора.

При его записи был использован, видимо, так называемый «синайский алфавит», который в ту эпоху употребляли семиты, соприкасавшиеся с Египтом. И лишь впоследствии, когда евреи восприняли ханаанскую письменность, Декалог был переписан на пергамент или папирус. Хотя при включении в Св. Историю он был несколько переработан, но сущность его осталась неизменной430.