Отношение христианства к суициду

Отношение христианства к суициду

10

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Из социальных условий, сопутствующих суициду, особый интерес представляет влияние на него определенного вероисповедания.

Страны мусульманского, иудейского вероисповедания, а также католические христианские страны представляют, как в XIX веке, так и сегодня меньшую опасность для возникновения массовых очагов суицида, чем страны других вероисповеданий и конфессий, такие например, как страны с преобладающим в них христианским протестантизмом (США, Германия, Швеция). Существует предположение, что в нехристианских странах такое отношение к самонасилию продиктовано идеологией фатализма, присутствующей в их религиозных учениях, в католических же государствах - с организованностью церкви как самостоятельной политической силы, строго и подробно регламентирующей поведение своих верующих сограждан. Конечно, такая трактовка во многом справедлива, но далеко не полна, т.к. известно, например, что элемент фатализма в сильной степени присущ индуизму, тем не менее, Индия - это родина одной из форм ритуального самоубийства (сати), в такой же католической стране как современная Франция наблюдается в наши дни суицидальный всплеск, во многом, правда, объяснимый полным безверием жертв собственного насилия (достаточно привести в качестве примера трагическую судьбу известной французской актрисы и кинорежиссера Кристины Паскаль - жертвы сексуальной революции в Европе).

Т.о. на путях раскрытия специфики вероисповеданий суицидологам трудно обрести твердую почву под ногами, не учитывая особенности самого феномена веры.

"Религии богаты всякими уловками против требования самоубийства; этим они вкрадываются в доверие тех, кто влюблен в жизнь"

Ф. Ницше "Человеческое, слишком человеческое"

1. ИСТОРИЯ ОТНОШЕНИЯ ХРИСТИАНСТВА К СУИЦИДУ

В I веке христианство вошло в мир искалеченный и разлагающийся, в мир, израненный грехом. Половая распущенность и самоубийство считались абсолютно нормальными, и даже поощрялись. И среди этого мира находились христианские церкви.

В первые века своего существования гонимая христианская религия относилась к мученичеству, т. е. альтруистическому самоубийству во имя веры, с благоговением. Христианство не смогло бы добиться такого авторитета без страстотерпцев, добровольно шедших на крест. Однако государству и государственной религии мученики ни к чему - никогда не знаешь, чего от них ожидать, и примерно с V века отношение церкви к добровольной смерти во имя веры начинает меняться. Неприятный факт: христианство повело страстную непримиримую борьбу с самоубийствами, продолжающуюся и поныне, не столько из высших соображений, сколько из меркантилизма, выполняя заказ земных властей. Все имеет свою цену, в том числе и возможность спасти миллионы душ, которую христианство получило с обретением статуса государственной религии.

Утвердив принцип "кесарю кесарево", церковь расширила трактовку "Богу Богово": "бессмертная душа принадлежит Всевышнему, и только он волен ею распоряжаться".

Первая атака была предпринята еще на закате Западной империи, на Аральском соборе 452 года, где суицид впервые был объявлен преступлением, а те, кто его совершают, - "объятыми дьявольским безумством" (diabolico persecutus furore). В 533 году Орлеанский собор, следуя пожеланиям судебных властей, отказал в христианском погребении самоубийцам из числа осужденных преступников, ибо, совершив самосуд, они обманывают закон, уходят от положенного наказания. Следующий шаг был предпринят на Пражском соборе 563 года, введшем карательные санкции против всех самоубийц: им отказали в церковном отпевании и погребении. Толедский собор 693 года отлучил от церкви не только самоубийц, но и тех, кто, попытавшись покончить с собой, остался жив.

Христианская церковь относилась к самоубийству гораздо непримиримее, чем к убийству. Эта явная несправедливость аргументировалась тем, что убийца еще может раскаяться в своем злодеянии, а самоубийца такой возможности лишен. На самом же деле снисходительность к первому из смертных грехов объяснялась все теми же государственными интересами: и светской, и церковной власти было не обойтись без собственных убийц, состоявших у них на службе.

Религиозная принадлежность играет очень важную роль в принятии суицидального решения: одни конфессии воздвигают больше моральных и психологических запретов на пути к самоубийству, другие меньше. Даже если оставить в стороне восточные религии, не считающие самоубийство абсолютным злом, и рассматривать только "антисуицидные" конфессии (христианство, ислам, иудаизм), обнаружатся весьма заметные расхождения в статистике добровольных смертей. Возьмем относительно узкий спектр - западное христианство. Оказывается, в протестантских странах уровень самоубийств втрое выше, чем католических. Дело в том, что протестантизм "не довольствуется машинальными обрядами, но хочет управлять сознанием людей" (Э. Дюркгейм), он более индивидуален, не перекладывает ответственность за неудачи с личности на Бога и судьбу. В этой конфессии выше степень свободы выбора.

2. БИБЛЕЙСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К СУИЦИДУ

В Священном Писании прямого осуждения самоубийства не содержится, если не считать двух мест - одного в Ветхом Завете и одного в Новом, которые при желании можно истолковать, как запрещающие своевольничать с жизнью и смертью. Во "Второзаконии" Господь произносит: "Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей" (XXXII, 39). А в "Первом послании к коринфянам" Павел говорит: "Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм - вы" (III, 16 - 17)

Впрочем, грозные слова ветхозаветного Бога скорее относятся к перечислению атрибутов его могущества, и смысловое ударение здесь делается не на местоимении "Я", а на глаголах. Что же до слов апостола Павла, то в них, пожалуй, все-таки имеется виду не физическое разрушение тела, а разорение собственной души, которое происходит как раз при жизни.

2.1 БИБЛЕЙСКИЕ ПРИМЕРЫ ФАКТОВ СУИЦИДА

В Библии можно найти 7 случаев очевидного самоубийства, и ни в одном из этих описаний нет оттенка порицания:

Авимелех: "... Библия осуждает злодеяния Авимелеха, но отнюдь не его самоубийство".

Самсон: "... и вовсе восхваляется как герой".

3, 4. Царь Саул и его оруженосец.

Ахитофел: "...Опять простая констатация, без какой - либо моральной оценки".

Последний из ветхозаветных самоубийц - иудейский старейшина Разис - предпочитает смерть позору пленения. Обратите внимание на несомненное восхищение, звучащее в тексте Писания.

В Новом Завете самоубийца всего один, зато знаменитейший из всех и даже давший впоследствии название самому явлению - "иудин грех", и обратившись непосредственно к тексту Писания, мы увидим, что евангелист отзывается о смерти предателя лаконично и бесстрастно: "…И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился" (Мф. XXVII, 5).

3. Подсознательная суицидальность первоначального христианства на примере истории русских раскольников

Другой пример подсознательной суицидальности первоначального христианства - трагическая история русских раскольников. Старая русская церковь ближе к исходному (римскому и византийскому) христианству, чем позднейшие ответвления - католическое, протестантское или никоновское православное. С середины XVII века на протяжении 2-х с половиной столетий на Руси горели раскольничьи скиты. Самосожжение, самоутопление, самопогребение совершили десятки тысяч двуперстных христиан ("благодаря" нынешнему Никоновскому православию).

Прибавим к этому еще и слабое суицидосдерживающее воздействие православия. Эта государственная религия в постпетровские времена превратилась в деталь казенной машины, и влияние ее на жизнь "народа" было скорее формальным. Приверженность простолюдинов чисто внешней обрядности ввела русскую "интеллигенцию" в заблуждение, поспособствовав созданию мифа о "народе-богоносце". Если б это не было фикцией, советской атеистической пропаганде не удалось бы так быстро и эффективно разрушить именно в "народе" христианскую этику и вообще привычку к набожности.

4. ОТНОШЕНИЕ К САМОУБИЙЦАМ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Раскроем «Полный православный богословский энциклопедический словарь» (дореволюционное издание П. П. Сойкина), найдем слово «самоубийство». Вот что там написано: «Преступность этого греха состоит в том, что самоубийца возмущается против творческого и промыслительного порядка, божественного и своего назначения, произвольно сокращает свою жизнь, которая принадлежит не ему только, но и богу...»
Вдумаемся в эту формулировку. Человек не смеет уйти из жизни, так как жизнь его принадлежит богу. По существу, это тот же принцип, который применялся к крепостным дореформенной России. Ты не смеешь уйти, убежать от своего помещика, господина, ибо ты его собственность. Вся разница в том, что хозяин называется не земной, а небесный...
Рассмотрим рассуждения отцов духовных о самоубийстве дальше: «Указывают на мужество, проявляемое самоубийцей в своем действии; не каждый, -- говорят, -- решится на такой смелый поступок. И на этом основании у язычников самоубийство даже восхвалялось, как героизм. Но, с христианской точки зрения, самоубийца есть не герой, а трус, так как не в состоянии снести тех неприятностей и несчастий (например, потерю любимого человека или имущества, неизлечимой болезни, заслуженного или незаслуженного стыда и т. п.), из-за которых обыкновенно решаются на самоубийство».

В этом отрывке заслуживают внимания два момента: одинаковая оценка всех самоубийств независимо от мотивов каждого из них и типичнейшее для церкви учение о необходимости принимать и нести страдания и несчастья, выпадающие «от господа свыше», учение, базирующееся в конечном счете на догмате полезности, необходимости и спасительности страданий для человека. Обратимся ко второму моменту: самоубийца виновен перед богом еще и тем, что не умел вытерпеть ниспосланных ему свыше страданий.

Учение о пользе и необходимости страданий базируется на целом ряде текстов «священного писания»: «Ибо то угодно Богу, если кто... переносит скорби, страдая несправедливо... Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (I Петр. 2: 19, 21); «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Римл.8:22) и т. д.

Это - прямые призывы к страданию, к восторженной готовности к истязаниям (а где нет таковых -- и к самоистязаниям, отсюда монашеское подвижничество, юродство, обетное самоограничение), требование терпеть, как бы преступно или бессмысленно ни было страдание.
Согласно древнехристианским преданиям, в эпоху гонений на христиан бывали случаи, когда власти, захватив одну или несколько христианок, отдавали их солдатам на поругание. Чтобы оградить себя от надругательств, во имя естественной стыдливости, зная о неминуемой смерти, они ускоряли ее наступление -- бросались в реку, с домов, со стен тюрем. И что же! Вначале христиане признавали их как мучениц и чтили наряду с другими умученными. А потом заявили - это уход от ниспосылаемых тебе богом страданий. Пусть над тобой, обреченной, глумятся жестокие легионеры. Раз бог попускает эти страдания -- надо терпеть, нельзя пытаться уйти от них даже пред лицом неминуемой смерти. Было объявлено, что такие мученицы - это грешники-самоубийцы. Садизм этого положения, если вдуматься в него, потрясает.

5. РАЗЪЯСНЕНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Современная православная церковь дает свое объяснение такого отношения к самоубийству, как исторически сложившегося. Запрещая молитву о том, кто наложил на себя руки, Церковь стремилась таким путем остановить потенциального самоубийцу напугав его тем, что он не будет даже похоронен по-христиански. Теперь ситуация изменилась. Потенциальный самоубийца в большинстве случаев просто не знает о том, что его нельзя будет поминать во время литургии, и вообще этим его не напугаешь, зато правило, что о самоубийце "не подобает быти приношение" известное из 14-го канонического ответа святого Тимофея, архиепископа Александрийского, жившего во второй половине IV в. и бывшего участником Второго Вселенского Собора, включенное некогда в Книгу Правил с благими целями (в условиях, когда психиатрия была не в силах справиться с этой проблемой, Церковь, естественно, брала на себя ответственность за больного психически человека и делала все, что было в ее силах), превратилось из шлагбаума на пути самоубийцы потенциального в палку, которой бьют по голове несчастных родственников самоубийцы состоявшегося.

Однако, Церковь, запрещая приношение за самоубийц вообще, в частных случаях предлагает священнику принимать решение на этот счет самостоятельно, что, к сожалению, делается далеко не всегда. Имеется в виду фраза из канонического ответа св. Тимофея: "если кто, будучи вне себя, поднимет на себя руки... о таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно вне ума соделал сие". Однако в церковном сознании бесповоротно утвердилась точка зрения, согласно которой молиться за самоубийц недопустимо, и только дома можно читать канон о самовольно жизнь скончавшем.

В большинстве своем священники игнорируют канонический ответ св. Тимофея и просто отказываются молиться за самоубийц, иногда даже в тех случаях, когда на это получено благословение правящего архиерея. Это крайне тяжело для близких покончившего с собой, которые начинают чувствовать себя в Церкви какими-то пасынками или париями, а зачастую просто отказываются от Церкви, а вслед за этим и от Бога. При этом надо иметь в виду, что самоубийству предшествует психическая болезнь, депрессия, нервные срывы, алкоголизм, наркомания и т.д., что уже до предела осложнило отношения умершего с его родственниками, поэтому они чувствуют за собой вину, пытаются что-то предпринять, идут за помощью в храм и получают необоснованно резкий отказ, если просят там о помощи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основы социальной концепции еще раз подтверждают общеизвестный взгляд Церкви на самоубийство. Самоубийцы не удостаиваются христианского погребения и соборного литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни, пребывая в помрачении рассудка, то есть в припадке душевной болезни, то церковная молитва о нем дозволяется по исследовании обстоятельств дела правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что своя доля нравственной ответственности за самоубийцу нередко ложится на окружавших его при жизни людей, родных и близких, оказавшихся неспособными к действенному состраданию и милосердию.

ЛИТЕРАТУРА

Б. Акунин (Григорий Шалвович Чхартишвили) "Писатель и самоубийство", М., "Новое литературное обозрение", 2001.

Статья "Чего ожидает общество от православной Церкви", Альманах "Диа-Логос. Религия и общество", М., "Истина и жизнь", 1997.

Осипов А.А. Ценность жизни

Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд, М., 1994

Лаврин А. Хроники Харона: энциклопедия смерти, М., 1993

Рязанцев С. Танатология (учение о смерти), С-Пб., 1994

Трегубов Л., Вагин Ю. Эстетика самоубийства, Пермь, 1993

Философский словарь, под. ред. И. Т. Фролова, М., 1986