"Христианства нет без Церкви", - писал в начале XX века архиепископ Иларион (Троицкий), один из многих российских новомучеников. Церковь - это Христово Царство, купленное ценой Его крови, Царство, в которое Он вводит тех, кого избрал Своими детьми и кто избрал Его своим Спасителем.

Жизнь Церкви есть продолжение в истории жизни Иисуса Христа. В этом все объяснение Церкви. Христос - в Его Тайной Вечере, Голгофе и Воскресении, Христос - в Его святости продолжает Духом Святым жить в теле Церкви. Мы можем говорить только о такой, о действительно святой Церкви, так как только такая Церковь есть любовь и надежда человечества. Она есть свет, который "во тьме светит, и тьма не объяла его" (Ин 1: 5). И она истинно существует: следы ног святых мы видим и в наши дни.

Жизнь Церкви неразрывно связана со св. Преданием, и в историческом странствии Нового Израиля существует постоянная и насущная необходимость авторитетного свидетельства Церкви своему Преданию. Отцами Церкви считаются такие личности, такие учителя и Писатели, в которых Церковь единодушно признает авторитетных свидетелей, т.е. людей, глубоко понимавших и правильно толковавших Откровенную Истину.

Понятие "святые отцы Церкви" неотделимо от понятия церковного Предания - одной из глубочайших основ нашей веры. Священное Предание в свою очередь связано с понятиями авторитета и отбора. У христиан один Учитель Христос, но Его учение не было закреплено в письменной форме Им лично во время Его земного служения. В продолжении этого времени память о жизни и словах Христа передавалась из уст в уста, от человека к человеку, и так возникло устное предание. Это предание существовало в памяти отдельных людей, но было в то же время и выражением веры христианской общины, Церкви. Отдельные лица живут не в вакууме, а принадлежат к Церкви, которая есть храм Духа и та среда, где существуют не только отдельные человеческие обычаи и предания, но и единое священное Предание, писанное или неписанное. Святой Дух руководит всем телом Церкви, и потому Церковь, руководствуясь своей полнотой познания и авторитетом, производит отбор того, чему надлежит стать ее Преданием. Этот отбор осуществлялся уже в апостольские времена.

Лишь божественным Промыслом можно объяснить, почему уже в самые ранние времена были отвергнуты или приняты в канон те или иные произведения. Дух Святой действует через людей всех времен, и Церковь "узнает" в людях своих "святых отцов" не по причине древности, а руководствуясь своей внутренней интуицией, на основании которой и формируется Предание.

1 Мужи апостольские. Св. Игнатий Богоносец

Мужи Апостольские по времени своей деятельности занимают среднее место между апостолами, первыми самовидцами и служителями Слова, и собственно так называемыми святыми отцами христианской Церкви. Они жили при самих апостолах, от них научились вере Христовой, с ними разделяли труды евангельской проповеди и после них остались непосредственными преемниками их служения для Церкви. Такие мужи процветали до 2-й половины второго века христианства, и некоторые из них оставили по себе письменные памятники своей деятельной заботливости о распространении и утверждении между людьми Христовой истины. Они не отличаются разнообразием и полнотою богословского раскрытия истин христианской веры, почти все они вызваны временными нуждами и положением той или другой христианской общины. Это был период не столько обширной и ученой письменности, сколько высоких характеров практических деятелей христианства.

О св. Игнатии Антиохийском (известном также под прозванием Богоносец) мы знаем из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (IV век). Игнатий был вторым епископом антиохийским (после Еводия) и скончался мученической смертью ок.110 г. во время правления императора Траяна. Согласно Евсевию, он был послан в Рим и отдан на растерзание диким зверям в цирке. По дороге в столицу Игнатий написал ряд посланий, в которых ободрял и утешал малоазиатские христианские общины. Письма св. Игнатия представляют собой драгоценный источник сведений о раннехристианском периоде, о котором нам известно очень мало.

В письмах Игнатия для обозначения христианской общины употребляется глагол парэкео, откуда происходит слово парэкия, означающее «вторичное» или «временное пребывание». Так, по гречески заглавие Послания к Римлянам буквально означает «К церкви Божией, (временно) пребывающей в Риме». Впоследствии слово парэкия стало техническим термином, обозначающим «приход», т.е. церковную общину, находящуюся в каком-то определенном месте. Это всегда одна и та же Церковь Божия, «временно обитающая» или «странствующая» будь то в Риме, Антиохи или Москве, ибо истинным «домом», «постоянным местом жительства» христиан является небесный Иерусалим, который сойдет на землю в конце времен.

Особый интерес в писаниях св. Игнатия для нас представляют две взаимосвязанные темы - христология (учение о Христе) и экклесиология (учение о Церкви). Следует иметь в виду, что в истории ранней Церкви Игнатий был первым крупным христианским писателем нееврейского происхождения и из нееврейского окружения, и в его письмах содержится довольно мало ссылок на Ветхий Завет.

Учение св. Игнатия о Церкви (экклесиология) непосредственно вытекает из его христологии. Поскольку для нашего спасения необходим реальный, плотский, исторический Христос, постольку и спасение осуществляется в конкретной видимой общине. Церкви. Невозможно быть христианином лишь на духовном, мистическом уровне, без участия в видимой Церкви. Понятие христианской жизни предполагает участие в реальном сообществе людей в конкретном месте. Спаситель с самого начала своего земного служения был окружен группой Им же самим избранных учеников, которые после Его Вознесения остались свидетелями Его жизни и учения, а после Пятидесятницы образовали ядро и стали первыми вождями новорожденной Церкви. С тех пор Церковь существовала всегда, и ее существование неотделимо от существования самого христианства.

Ключом к правильному пониманию экклесиологии св. Игнатия является трудно переводимое греческое выражение эп`и то авт`о, означающее «на то же самое» и чаще всего переводимое на русский язык как «в одно место». В христианской литературе это выражение впервые встречается в «Деяниях апостолов» (2:1, 44, 47 и др.), где оно относится к собранию верующих как Церкви, то есть для восхваления Бога и совершения таинства преломления хлеба.

Первохристиане избегали прямо говорить о таинствах в смысле «обрядов», а понимали саму Церковь прежде всего в сакраментальном смысле. Церковь осуществляет себя, становится сама собою, когда ее члены физически собирются «вместе» (эп`и то авт`о), осуществляя тем самым важнейшую черту или, скорее, самую сущность Церкви как собрание.

Собираясь в определенном месте для совершения евхаристии, Церковь нуждалась в определенных организационных правилах и особенно в руководстве. Евхаристия рассматривалась как некое «воспроизведение» Тайной Вечери, и поэтому кто-то один должен был занимать место Христа. Св. Игнатий всегда называет главу евхаристического собрания «епископом», вводя ясность, которой не существовало в новозаветной терминологии. В Новом Завете еще не проводится четкого разграничения между «епископами» и «пресвитерами» (т.е. "старейшинами"). Непостоянство в новозаветном употреблении этих терминов породило много богословских и исторических споров о происхождении различных функций церковного служения. Некоторые историки предпологали, что иерархическая структура Церкви является нововведением самого св. Игнатия и представляет собой полную революцию по сравнению со старыми порядками.

«Итак, старайтесь иметь одну евхаристию. Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в единении крови Его, один жертвенник, как и один епископ с пресвитерством и диаконами, сослужителями моими, дабы все, что делаете, делали вы о Боге» [1.1,4]. Одна плоть, одна чаша, один жертвенник, один епископ - все это необходимо потому, что евхаристическое собрание существует для всех и есть собрание всех. В нем не может быть никакого разделения, его нельзя превратить в частное мероприятие, совершаемое по прихоти отдельных людей.

«Особенно же бегайте разделений, как начала зол... Все последуйте епископу, как Иисус Христос - Отцу, а пресвитерству, как апостолам» [1.2,8]. Этот текст интересен тем, что в нем устанавливается связь между «старейшинами» (пресвитерами) и апостолами. В раннехристианской литературе происхождение епископата прямо не связывается с апостольством. Апостольское преемство епископата называется «апостольским» лишь постольку, поскольку оно восходит ко временам апостолов и к апостольскому рукоположению силою Духа (напр. Деян. 20:28). Но епископы - не апостолы. Деятельность епископов неразрывно связана с поместной общиной и особенно с евхаристическим предстоятельством. Епископ состоит как бы в брачном союзе со своей церковью, и ее имя становится частью его имени (Григорий Нисский, Филарет Киевский). «...Без епископа не делайте ничего, относящегося к Церкви. Только та евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь» [1.2,8]. В этом тексте впервые в истории христианства мы встречаем выражение «кафолическая Церковь» (кафолик`и экклес`иа). В раннехристианской литературе это выражение не имело смысла географической универсальности, а относилось к «полноте» Церкви (от греческого каф`олон, «согласно целому»). На славянские языки слово «кафолическая» было переведено как «соборная»: по-гречески кафолик`он - главная церковь общины, куда хотят все, т.е. по-славянски «собор».Кафолическая сущность Церкви может реализоваться даже в общине, состоящей только из двух людей. Все зависит от того, с какой целью они собрались. Для того, чтобы собрание стало Церковью, необходимо присутствие Христа, а для этого, в свою очередь, нужен епископ - залог присутствия Христа среди своего стада.

Писания учеников апостольских в многообразных отношениях связаны с главнейшими вопросами относительно библейского текста, древней истории Церкви и догматического учения. В виду лжеучений, грозивших нарушить мир, чистоту и ясность верования, христиане того времени довольствовались свидетельством Божиим в писаниях апостольских и в хранительнице истины -- Церкви, и с своей стороны старались обезопасить себя от заразы чуждыми христианству посредством положительных ограждающих правил христианского благоповедения и церковного устройства. Церковные отношения, которые обозначаются в посланиях Игнатия Богоносца, знакомят нас с первобытным устройством христианской Церкви; и все они весьма поучительны для познания общего верования и частных направлений в разных Церквах христианских после апостолов, составляли дополнение и продолжение к писаниям последних. Его сочинения были читаемы и изучаемы в позднейшие века отцами и учителями церковными.

2 Киприан Карфагенский - как родоначальник богословской науки

Киприан родился около 200-210 гг. в столице Африканской области Карфагене - крупном торговом и интеллектуальном центре, где процветала космополитическая культура. Биография Киприана известна нам из его собственных писем и трактатов. Сохранился также официальный отчет о его аресте, следствии и мученической смерти. Он был родом из богатой и знатной языческой семьи, получил хорошее образование, после чего преподавал риторику (словесность) и имел адвокатскую практику. Будучи уже средних лет, после многих раздумий, он обратился в христианство, вскоре после чего сделался священником, а потом и епископом Карфагена. Епископом он был избран по единодушному требованию всей карфагенской церкви, хотя у него и был конкурент - старший и более заслуженный пресвитер Новат. Это послужило поводом для личной неприязни со стороны Новата и впоследствии сыграло свою роль в жизни и карьере Киприана.

Вскоре после вступления Киприана на епископский престол император Декий начал жестокое преследование христиан (250 г.). Киприан считает, что гонения постигли Церковь за грехи христиан, которые к середине третьего века пользовались большей свободой, что и усыпило их бдительность, породив безнравственность и небрежение к делам веры: «..Так как продолжительный мир повредил учение, преданное нам свыше, то сам небесный Промысел восстановил ... почти спящую веру. При этом ... всемилостивый Господь расположил все так, чтобы случившееся казалось более испытанием, чем гонением...»[2.1]

Декиево гонение отличалось тем, что впервые за всю историю христианства всех христианских граждан римской империи принуждали к языческим жертвоприношениям. Многим казалось, что такое жертвоприношение - пустая формальность, и поэтому число отступников в этот раз было намного больше, чем в прежние гонения. «Пусть никто не думает, будто добрые могут отделиться от Церкви. Ветер не развевает пшеницы, и буря не исторгает дерева, растущего на твердом корне. Только пустые плевелы уносятся вихрем; только слабые деревья падают от устремления бури.» [2.2].

В 251 году гонение прекратилось, и встал вопрос, что делать с отступниками: возможно ли, и если возможно, то каким образом, снова принять их в лоно Церкви? В те времена отступничество считалось смертным грехом, и, по мнению многих, примирение отступников с Церковью было невозможно. Вопрос о том, что же делать с отступниками, св. Киприан решает вполне однозначно: один лишь Бог может примирить их с Церковью, а потому примирение может происходить там, где обитает Бог, то есть в Церкви.

Давнишний противник Киприана Новат придерживался того мнения, что принимать отступников обратно в Церковь могут только «исповедники», т.е. люди, подвергшиеся гонениям и открыто исповедавшие свою веру, которые по той или иной причине не погибли мученической смертью. Другая категория христиан, не отступивших от веры, состояла из людей, которых просто не поймали римские власти, и к этой-то категории принадлежал сам епископ Киприан. Исповедники настаивали на своем исключительном праве судить всех отступников и принимать их в Церковь. Киприан же считал, что только епископ как глава Церкви может нести ответственность за примирение отступников: «...Церковь не отступит от Христа, а ее составляет народ, приверженный священнику, и стадо, послушное своему пастырю. Из этого ты должен уразуметь, что епископ - в Церкви и Церковь - в епископе, и кто не с епископом, тот и не в Церкви. Церковь кафолическая одна - она не должна быть ни рассекаема, ни разделяема, но должна быть совершенно сплочена и скреплена связью священников, взаимно к себе привязанных.»[2.3]. В ответ партия исповедников хором осуждала самого Киприана, обвиняя его в трусости и недостойном поведении. На местном карфагенском соборе (251 г.) было решено, что отступники могут быть допущены к покаянию и, хотя бы на смертном одре, снова приняты в лоно Церкви, но только епископским судом. Недовольная этим решением целая группа пресвитеров-исповедников во главе с Новатом откололась от Церкви.

Этим проблемам - отступничества и раскола - посвящены два основных сочинения св. Киприана - «О падших» и «О единстве кафолической Церкви». В этом послании, как и почти во всех своих писаниях, св. Киприан прежде всего утверждает абсолютное единство Церкви: «Бог один, и один Христос, одна Церковь Его, и вера одна, и один народ, совокупленный в единство тела союзом согласия. Единство не должно дробиться; так же не должно дробиться и одно тело через разрыв связи -- не должно разрываться на куски терзанием отторженных внутренностей: все, что только отделилось от жизненного начала, не может с потерей спасительной сущности жить и дышать особой жизнью» [2.2], и говорит об опасности ересей и расколов, ибо они разрушают веру, искажают истину и нарушают единство Церкви. Каждый христианин обязан принадлежать к кафолической Церкви - единой и единственной Церкви, основанной на Петре: «Господь говорит Петру: «И Я говорю тебе: ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф.16:18)... И опять Он говорит ему же по воскресении своем: «Паси овец Моих», (Иоан.21:16). Таким образом основывает церковь свою на одном. И хотя по воскресении своем Он дает равную власть всем апостолам (Иоан.20:21-23), однако, чтобы показать единство Церкви, Ему угодно было с одного же начать это единство. Конечно, и прочие апостолы были то же, что и Петр, имея равное с ним достоинство и власть, но в начале указывается один, для обозначения единой Церкви…Церковь одна, хотя, с приращением плодородия, расширяясь, дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один... Отдели солнечный луч от его начала -- единство не допустит существовать отдельному свету. Равным образом Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным…От нее рождаемся мы, питаемся ее млеком, одушевляемся ее духом. Невеста Христова искажена быть не может: она чиста и нерастленна, знает один дом и целомудренно хранит святость единого ложа. Она блюдет нас для Бога, уготовляет для царства рожденных Ею. Всяк, отделяющийся от Церкви, присоединяется к жене-прелюбодейце и делается чуждым обетовании Церкви; оставляющий Церковь Христову лишает себя наград, предопределенных Христом: он для нее чужд, непотребен, враг ее. Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находившихся вне ковчега Ноева. Господь так говорит в научение наше: «иже несть со Мною, на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает»(Мф. 12, 30)» [2.2].

В своем конкретном случае он, конечно, думает о церкви карфагенской. Целиком следуя экклесиологической традиции свв. Игнатия и Иринея, он видит в каждой местной церкви единую и единственную кафолическую Церковь во всей ее полноте: местная церковь - не частица, не кусочек Церкви, а вся Церковь.

Учение св. Киприана о епископате, согласно которому каждый епископ обладает полнотой авторитета и власти, не соответствует духу многих его высказываний о роли св. Петра: «Господь наш, коего заповеди и увещания мы должны хранить, определяя достоинство епископа и управление своей Церкви, говорит Петру в Евангелии: «Я говорю тебе: ты - Петр (по-гречески - «камень»), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи Царства Небесного; а что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:18,19). Отсюда последовательно и преемственно вытекает власть епископов и управление Церкви, так что Церковь поставляется на епископах и всяким действием Церкви управляют те же начальствующие... Церковь заключается в епископе, клире и всех стоящих в вере...» [2.1]. Иными словами, Киприан хочет сказать, что, когда Господь говорил с Петром, Он имел в виду установление епископского служения, а не примат Рима. Св. Киприан с большим почтением говорит о римской Церкви, отдавая ей должное, как «исходной» или главной церкви, служащей примером и центром всего западного христианства. Однако это не следует толковать в терминах экклесиологической уникальности, а, скорее, следует отнести на счет исторического и политического положения Рима, как корня и истока всего западного (и, в частности, африканского) христианства. Римская церковь не вправе объявлять себя непогрешимой лишь на основании своего территориального положения. Церковь - как римская, так и любая другая, - «непогрешима» лишь в той мере, в которой в ней поддерживается единство кафолической веры. В связи с этим интересен спор св. Киприана с папой римским Стефаном по поводу крещения еретиков, начавшийся в 254 году. Как и Тертуллиан, Киприан считал, что крещение еретиков нельзя считать действительным, потому что крещение невозможно вне Церкви и, по существу, есть вступление в Церковь.

Стефан признавал действительность еретического крещения, Киприан считал, что еретиков необходимо перекрещивать: «Все мы вместе на соборе прочли, возлюбленные братья, ваше письмо. В нём вы спрашиваете: следует ли крестить тех, которые крещены у еретиков и раскольников, когда они обращаются к единой истинной кафолической Церкви? …Именно, мы думаем и принимаем за верное, что никто не может быть крещен на стороне, вне Церкви, потому что в святой Церкви установлено одно крещение. Наконец, соглашаться с тем, что у еретиков и раскольников есть крещение, значит одобрять их крещение... Кто мог крестить, тот мог дать и Святого Духа. Если же не может дать Святого Духа, потому что, находясь вне Церкви, не пребывает с Духом, то не может и крестить, так как и крещение одно, и Дух Святой один, и Церковь по началу и требованию единства, основанная Христом Господом на Петре, одна. Отсюда следует, что так как у них все ничтожно и лживо, то мы не должны одобрять ничего, совершенного ими... Таким образом, мы ... должны отринуть, отвергнуть и почитать нечестивым все, совершаемое противниками Его (Господа) и антихристами; (мы) должны тем, которые, обращаясь от заблуждения и нечестия, познают истинную веру одной Церкви, преподать вполне таинства божественной благодати и истину единства и веры....» [2.4]

Этот взгляд на вещи был официально провозглашен на трех карфагенских соборах (255-256 гг.), вызвав резкое неодобрение со стороны римского папы Стефана.

Св. Киприан старается рассуждать логически: тот, кто сам находится вне Церкви, не может никого ввести в Церковь. Однако остается вопрос, что все это означает на практике, т.е. каким образом можно решить, кто принадлежит Церкви, а кто - вне ее. Аргументы Киприана имеют преднамеренно круговой характер: Церковь объемлет всех, кто разделяет единство ее веры. Очевидно, что четких формальных критериев в общем случае быть не может. Сам Киприан имел дело с конкретной ситуацией, когда епископ Новациан сознательно разрушал свою местную церковь. Киприан не мог предположить, что в четвертом веке арианская ересь распространится на огромных территориях и захватит почти весь христианский мир. Он не знал, что к 350-му году единственным неарианским епископом на Востоке будет св. Афанасий Великий (да и тот в изгнании), что св. император Константин Великий будет крещен завзятым арианином Евсевием Никомидийским и что при таком положении вещей и самих отцов - каппадокийцев крестили и рукополагали епископы, формально принимавшие арианские или полуарианские символы веры.

Следует заключить, что решение св. Киприана перекрещивать еретиков было правильным для его времени, когда было ясно, кто - еретики, разрушающие Церковь. В дальнейшем положение Церкви в мире коренным образом изменилось. Когда в четвертом веке арианство было побеждено и Второй Вселенский собор утвердил православную веру, невозможно, и в пастырском отношении неправильно, было бы заново крестить всех христиан, таинства над которыми совершались арианским духовенством почти во всем христианском мире. Очевидно, что единого общего решения этой проблемы не существует: необходимо в каждом отдельном случае принимать во внимание намерение, с которым совершаются таинства. Если совершитель таинства движим сознательным стремлением разделить Церковь, разрушить ее единство, то тогда таинства нельзя считать настоящими, «действительными». Если же таинства совершаются в доброй вере, с честными намерениями, с желанием упрочить Церковь, то их можно признать аутентичными, даже если они совершались вне канонических пределов православной Церкви.

Однако всем спорам вскоре пришел конец, так как в 258 году император Валериан провозгласил новый эдикт против христиан. В ходе разразившихся гонений и Киприан, и папа Стефан погибли мученической смертью.

Сочинения христианских писателей 2-3го веков представляют нам апологетическую деятельность древней церкви, -- деятельность, обращенную ко-вне, направленную против внешних врагов церкви: они главным образом имеют в виду защитить христианство против нападок и гонений отчасти со стороны неверующего иудейства, особенно же со стороны язычества и властей римского государства. Надо сказать, что в это время еще не было церковной догматики в том виде, в каком мы ее имеем в своих нынешних учебниках. Было очень много проблем, очень многое оставалось нераскрытым. И хотя вера в Церковь была та же самая, что и теперь, - и это инстинктивно чувствовали все, кто защищал истину против еретиков, - но для того, чтобы вера была выражена всем понятными и недвусмысленными словами, понадобились века и целая серия Вселенских Соборов.

3 Св. Кирилл Иерусалимский - догматист Золотого века богословской и аскетической образованности

Биографические данные о св. епископе Иерусалимском Кирилле достаточно скудны и вдобавок сбивчивы. Родился он около 313-315 г. в области иерусалимской. Образование его было достаточное и главным образом направлено было на изучение Священного Писания. Около 343-345 г. он был рукоположен в иереи св. Максимом Иерусалимским. Кирилл становится епископом- преемником св. Максима, смерть коего имела место в 348 г. Уже в древности подвергали спору его рукоположение (бл. Иepoним, Руфин), полученное, вероятно, от Акакия Кесарийского при участии Патрофила Скифопольского (т.е. от лиц, заведомо неправомыслящих). Отцам Константинопольского собора 382 г. пришлось свидетельствовать о законности или каноничности его поставления. В середине 50-х годов св. Кирилл вступил в спор с Акакием о первенстве и митрополичьих правах. Вероятно, при этом вскрылось и догматическое разногласие. Св. Кирилл был низложен и, уступая силе, удалился в Антиохию, затем в Тарс. Здесь он сближается с омиусианами. В их рядах присутствует на Селевкийском соборе 359 г.

Но главная скорбь была только впереди. С 358 года жизнь св. Кирилла начинает походить на жизнь его знаменитого современника, св. Афанасия Александрийского. Три раза иерусалимский епископ должен удаляться в изгнание. Это время он проводил в разных местах, но преимущественно в Антиохии и в Тарсе.

В 381 г. св. Кирилл участвует на Втором Вселенском Соборе. Умирает он в 386 г. или в 387 году.

Литературная деятельность св. Кирилла не богата. Его произведения могут быть причислены преимущественно к типу проповеднических. «Оглашения» св. Кирилла представляют собою, прежде всего, дидактическое произведение. Кирилл не только проповедник, но в них он дает свод догматических и нравственных истин, необходимых для назидания приходящих к вере. В этом разрезе эти поучения важны и как исторический документ, свидетельствующий о состоянии церковной мысли того времени.

Бурное время догматических состязаний, в которое жил св. Кирилл, требовало ясного сознания авторитета Церкви и ее границ. На голос Свящ. Писания ссылались и еретики, и верные Церкви; православными считали себя все, но у святых отцов не было в обычае писать трактаты по экклесиологии. Поэтому, из произведений отцов Церкви надо выбирать отдельные мысли и отрывки, свидетельствующие об их церковном самосознании. Св. Кирилл Иерусалимский в этом оставляет желать многого по сравнению со св. Иринеем или, тем более, со св. Киприаном Карфагенским. Тем не менее, при внимательном чтении его «Поучений», можно вывести следующие заключения об его экклесиологии.

В ХVIII поучении он несколько подробнее останавливается на понятии Церкви, толкуя слова символа веры «во единую, святую, соборную Церковь» и предупреждая, что, «хотя о Церкви можно сказать многое, но мы выразимся в немногих словах».

«Церковь называется соборною потому, что она в целой вселенной, от пределов земли, до пределов ее, и потому, что во всеобщности и без всякого опущения преподает все, долженствующие входить в состав человеческого ведения, догматы о видимом и невидимом, о небесном и земном. Еще и потому, что подчиняет благочестию весь человеческий род, и начальников и подчиненных, ученых и неученых. Наконец потому, что как повсеместно врачует и исцеляет она всякого рода грехи, совершенные душою и телом, так в ней же приобретается все, именуемое добродетелью, какого бы то ни было рода, -- и в делах, и в словах, и во всяком духовном даровании» [3.XVIII, 23]. Церковь называется так потому, что -- по самому значению греческого термина -- она всех собирает и совокупляет: «Церковию же (т. е. созванием или собранием) называется соответственно самой вещи, поелику всех созывает и вместе собирает, как в книге Левитской говорит Господь: и весь сонм собери пред двери скинии, сведения (Лев. 8, 3)» [3.XVIII, 24]. Важно отметить такое именно толкование прилагательного «соборный», буквально соответствующее греческому понятию «кафолический». Ее «кафоличность» состоит, следовательно, в: а) повсеместности, б) целостности догматического учения и в) всеобщности всех ею спасаемых людей. Это одно из древнейших понятий «соборности», как видим, ничего не имеет общего с распространенными в позднейшее время мнениями о каком-то всеобщем начале управления церковью. Соборность Церкви вовсе не в том, что ею управляют наряду с иерархией и миряне, а в том, что она повсеместна и неповреждена в своем предании.

Единству Церкви не противоречит наличность многих местных церквей [3.XVIII, 25]. Но если и возможно применять понятие Церкви к отдельным местным, областным объединениям верующих, то слово Церковь не должно быть применяемо ко вне Церкви находящимся собраниям иноверных и инославных. Еретические и раскольнические объединения прилично называть «церковью лукавнующих», «еретическими сборищами», но не Церковью, в собственном смысле этого слова. Церковь соборная -- одна. Она является общею всем нам матерью, невестою Господа Иисуса Христа [3.XVIII, 26].

Подтвердив еще раз, что «одна святая соборная Церковь имеет неограничиваемую пределами силу во всей вселенной» [3.XVIII, 27], св. Кирилл учит, что в Церкви мы приобретаем царство небесное и вечную жизнь [3.XVIII, 28]. В Церкви -- овцы; вне ее -волки. Еретиков надо избегать и не удаляться от Церкви [3.VI, 36]. Церковь наследовала в истории спасения людей древней синагоге, оставшейся бесплодной [3.XVIII, 25]. В Церкви: таинства, иерархия и авторитет, в частности -- признания или непризнания Писаний [3.IV, 35].

Посему св. епископ иерусалимский часто в своих поучениях предостерегает от общения с еретиками, самарянами, иудеями, язычниками, врагами Церкви, так как у христианина много врагов, находящихся вне Церкви. Еретических «священнодействий», -- по крайней мере крещения некоторых еретиков, св. Кирилл не признает за крещение. «Их перекрещивают, потому что первое их крещение не было крещением» [3.предогл. 7]. Он не называет по имени, кто эти еретики. Церкви кафолической он противопоставляет «сборища еретиков».

Значение св. Кирилла для богословской литературы и для истории развития догматической мысли не малое. Выше было указано отношение людей, ему современных, к его церковной позиции и резко противоположная оценка его деятельности. Св. Кирилл не был ярко выраженным представителем какого-либо самостоятельного течения в богословии. Его нельзя причислить к руководителям «богословских школ», какими были в свое время Климент Александрийский и Ориген, а впоследствии -- св. Кирилл Александрийский для «александрийцев»; или же как великие «каппадокийцы», современники св. Кирилла Иерусалимского; вряд ли его можно причислить к учителям «антиохийского» направления. Он--не арианин, но и не примыкает открыто к чисто никейской, каппадокийской линии; никейского символа он не принимает, а придерживается в своих поучениях местного, иерусалимского символа, который «не есть дело рук человеческих». Но он, тем не менее, никак не может быть причислен к типу людей, не твердых в своей вере, или к богословски безразличным людям.

Как бы то ни было, его «Огласительные поучения» заняли свое прочное место в истории развития христианского вероучения, а Церковь причислила его к сонму святых и учителей Церкви.

Основным и решающим условием в определении истинности учения того или иного отца Церкви является апостольская вера: следует всегда помнить, что Церковь определяет себя как Церковь апостольская, а не святоотеческая. Святым отцом почитается тот, кто в правильных понятиях толкует апостольскую веру для своих современников. Такой человек ясно видит проблемы своего времени и проповедует христианство таким образом, чтобы разрешить эти проблемы, ответить на вопросы, противостоять заблуждениям. Четкая "юридическая" формулировка в таком случае невозможна: вся Церковь, все Предание служат критерием. Это отсутствие четких определений в каком-то смысле представляет большое неудобство - люди любят, чтобы их направляли, ими руководили, указывали, как поступать и что думать.

Как и всякие люди, отцы Церкви жили в конкретной исторической и культурной обстановке, и их писания были ответами на определенные вопросы, адресованные конкретным лицам. Все это имеет огромное значение для правильного понимания святоотеческих творений. Для того, чтобы действительно проникнуть в мир святых отцов, почувствовать их мысль, узнать, почему они говорили именно так, а не иначе, и что все это значит для нас - носителей другой ментальности, живущих много веков спустя, в иной культуре, - нам необходимо изучать историю.

Использованная литература

1. Писания Мужей апостольских. Рига. Латвийское библейское общество. 1999

Послания Игнатия Богоносца:

К филадельфийцам

К смирнянам

2. Творения священномученика Киприана, епископа Карфагенского. М., «Паломник», 2002

О падших

Книга о единстве Церкви

Письмо №54 "К Флоренцию Пупиану о поносителях"

Письмо №57

3.Святитель Кирилл, Архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., Синодальная библиотека Московского Патриархата, 1997

4. Киприан (Керн) архим. Золотой век святоотеческой письменности.М., «Паломник», 1995

5. Флоровский Г.В. Восточные отцы IV века. Париж, 1931

6. Мейендорф И.протопрес. Введение в святоотеческое богословие. Ч.1

7. Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви. СПб., 1918

8. Фаррар Ф.В. Жизнь и труды святых отцов и учителей Церкви. СПб.,1891

9. Илларион (Алфеев) иером. Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие. М.,2002

10. Варнава (Беляев) епископ. Основы искусства святости. Нижний Новгород. Братство во имя св.кн. Александра Невского, 2000