Общеэкономические статьи - (книга)

Между тем, хотя по выражению К. Маркса, социализм обещал быть прыжком из царства необходимости в царство свободы, его теоретические воззрения такого прыжка в свободу не обосновывали.

Прежде всего потому, что несмотря на уничтожение частной собственности, сохранялась необходимость наемного труда все возрастающей армии рабочего класса и, хотя по теории каждый работал теперь "на себя", понятие это было весьма призрачным, т. к. нанимателем рабочей силы было государство, которое определяло, что кому и в каком количестве надо делать. Кроме того, на начальном этапе, продолжительность которого определить было невозможно, это государство представляло из себя диктатуру рабочего класса, что естественно отодвигало на неопределенный срок понятие свободы. Вообще говоря, К. Мракс не создал экономической теории социализма. Во-первых, он не мог этого сделать, так как изучал экономику капитализма, а значит выводы из этой капиталистической экономики к экономике социализма не имели никакого отношения. Во-вторых, он не мог создать даже законченной, правильной теории рыночной экономики, т. к. его взгляды на третий уровень экономического управления были совершенно неверны, а в теории стоимости, построенной на основе изучения второго уровня управления были допущены грубые ошибки. Для создания экономической теории экономики у науки того времени не было ни моделей, ни методологии системного анализа.

Это, конечно же, не вина К. Маркса, как талантливый и добросовестный исследователь, он интуитивно предсказал многие стороны будущего развития капитализма, такие как увеличение концентрации богатства, быстрое сокращение числа мелких и средних предприятий, постепенное уменьшение конкуренции, непрерывные технический прогресс, относительно регулярно повторяющиеся кризисы, или деловые циклы, как их называют на Западе. Но главный вывод, который мы должны сделать из краткого анализа развития социалистической мысли, состоит в том, что марксизм мало что изменил в теории социализма по сравнению с воззрениями социалистов-утопистов, эта теория оставалась все той же утопией, а потому к революционным событиям начала двадцатого столетия сторонники марксизма подошли без четких теоретических концепций, имея на вооружении лишь два твердых убеждения: надо уничтожить частную собственность и установить диктатуру пролетариата. Что касается социальной справедливости, то предполагалось, что вопрос будет снят с повестки дня, т. к. устранение эксплуатации человека человеком в результате устранения частной собственности приведет к уничтожению причин антагонизма в общественных отношениях, а значит и установлению социального мира.

    * * *

Надо сказать, что практическая деятельность сторонников марксизма была гораздо значительнее теоретических построений. Благодаря притягательной силе марксистской теории для растущего рабочего класса социализм вырос в мощное общественное движение. В развитых странах мира появились многомиллионные социал-демократические партии, которые стали серьезной политической силой. Правда, вопросы теории социализма в этих партиях как-то отошли на задний план, а во главе угла практической деятельности был поставлен вопрос о власти. Понятно, что в такой обстановке двух упомянутых постулатов было вполне достаточно. Хотя именно пути завоевания власти и государственного обустройства после взятия власти и привели к расколу мощного интернационального движения социалистов. Умеренное социал-демократическое крыло считало, что власть можно завоевать парламентским путем, победив на выборах, и не следует устанавливать диктатуры рабочего класса, т. е. выступало за эволюционный переход к социализму, ортодоксальное крыло социал-демократического движения, к которому относились и российские социал-демократы, видело пути перехода к социализму только в революционных преобразованиях на базе диктатуры пролетариата. Ортодоксальные социал-демократы стали называть себя коммунистами.

Буржуазно-демократическая революция в России в феврале 1917 года, переросшая в Великую Октябрьскую Социалистическую революцию, была в этом плане обоснована теоретически не марксизмом, а руководителем российской социал-демократии В. И. Лениным, ученье которого, как понимали его сторонники, существенно отличалось от концепций марксизма, а потому получило название ленинизм. Более того, ленинское положение о возможности победы социализма в России противоречило научной основе марксизма - его историческому материализму. В своей работе "К критике политической экономики" К. Маркс четко изложил взгляды исторического материализма на общественное развитие:

".... Общественная формация никогда не прекращается, пока не развиты все производительные силы, которые вполне достаточны для нее, и новые, более высокие отношения производства никогда не встанут на их место, прежде чем материальные условия существования этих новых отношений не зародятся на счет самого старого общества". Таким образом, по К. Марксу, содержание социалистической революции составляло приведение в соответствие с высок развитыми производительными силами, отставших от этого процесса общественного развития, производственных отношений людей, социальной политики государства. В условиях крестьянско-феодальной России "революционный прыжок в социализм" означал прыжок выше головы, т. к. нельзя было перепрыгнуть через индустриализацию, которую в нормальных условиях развития должен был провести капитализм.

    Теории такого прыжка не было и не могло быть.
    * * *

От неминуемой экономической и политической гибели Россию спасла не теория марксизма, а смелый отказ от ее кардинальных положений.

Только В. И. Ленин, как самый выдающийся теоретик социализма после К. Маркса и Ф. Энгельса, смог убедить ортодоксальных марксистов в необходимости создания в стране нормальной товарной экономики. Отказ большевиков от ликвидации денег и переход от военного коммунизма к новой экономической политике (НЭП) позволил России оправиться от тяжелейших экономических последствий гражданской войны.

По существу в стране был создан государственный капиталистический строй, который ставил своей задачей максимально быструю индустриализацию страны за счет подъема уровня образования народа и максимального использования получаемой обществом общей прибавочной стоимости в интересах развития промышленности. Однако после смерти В. И. Ленина страна встала на путь форсированной индустриализации, который и привел к практическому созданию новой плановой экономической системы, рассмотренный нами в предыдущей главе. Индустриализация страны получила гигантское ускорение, благодаря двум социальным факторам искусственному сдерживанию развития сельскохозяйственного производства и социальной политики экономического равенства всех занятых в народном хозяйстве страны. Первый из факторов реализовывался жестким государственным ценообразованием в селькохозяйственном производстве, благодаря которому подавляющая часть общей прибавочной стоимости изымалась из сельского хозяйства и использовалась для развития промышленности. Результатом длительного проведения такой политики были постоянный дефицит в стране продуктов питания, запущенность социальной сферы в сельской местности, низкая культура земледелия, хроническое отставание в создании средств хранения и переработки сельхозпродукции.

Правда, созданная в результате индустриализации страны сельскохозяйственное машиностроение давало быстрый рост относительной и абсолютной прибавочной стоимости, но вся она использовалась для развития промышленного производства, в том числе в значительной степени для развития военного производства, что было вызвано угрозой близкой войны с фашизмом. В послевоенный период, когда диспропорция между промышленностью и сельским хозяйством достигла угрожающих размеров, были предприняты серьезные шаги по повышению сельхозпродукции, что привело к значительному росту производства зерна, развитию животноводства, молочного производства и других направлений в сельском хозяйстве. Эти успехи обеспечили бурный рост экономики в конце шестидесятых, семидесятых годов не только в сфере потребления, но и в других сферах народного хозяйства. Завоевание Советским Союзом первенства в космических исследованиях одно их проявлений этих экономических успехов. Однако жесткое ценообразование, сохранение искусственно заниженных цен на продукты питания при росте заработной платы у всех слоев населения продолжало сдерживать естественное развитие сельского хозяйства. Постоянно живущие на дотациях колхозы и совхозы не могли самостоятельно определять направление капиталовложений, а бюрократическо-чиновничий подход к централизованному решению вопросов сельскохозяйственного развития приводил к тому, что выделяемые государством средства буквально зарывались в землю, не давая отдачи.

Низкие цены на зерно и хлеб создавали абсурдную экономическую ситуацию. СССР, производя зерна на душу населения больше, чем в США, закупал в США зерно, т. к. в стране его постоянно не хватало. Но если в европейских странах хлеб в магазинах покупали буквально кусочками, то в СССР его везде брали буханками, в том числе для откорма домашнего скота, а в помойки городов выбрасывались тысячи тонн хлебных отходов. Огромные потери давали гигантские элеватора, в которых зерно свозилось прямо с полей, в неприспособленном для перевозки зерна транспорте за сотни километров. Аналогичные проблемы были и с другими сельхозпродуктами, т. к. в сельскохозяйственных предприятиях отсутствовали базы для хранения и переработки собираемой продукции.

Субъективное развитие сельского хозяйства зашло в тупик, надо было менять систему ценообразования и финансирования сельхозпредприятий, но экономическая наука и практика к этому не были подготовлены. Сельскохозяйственное производство в стране перестало развиваться , заложив фундамент для общего экономического застоя.

    * * *

Второй фактор, определявший ускоренную индустриализацию страны - социальная политика экономического равенства в распределении общественного продукта - был, пожалуй, единственным, но очень важным следствием реализации теоретических концепций социализма в области социальной политики. Утопическая идея о равенстве распределения национального дохода при государственной собственности на землю, орудия и средства производства, жилища и т. д. в период проведения индустриализации действительно соответствовала социальной необходимости. Бедная, аграрная страна с чрезвычайно низким уровнем общей прибавочной стоимости после революции была очень однородна по составу населения, уровню подготовки к труду, с преобладанием неграмотных и малограмотных, крайне низким уровнем энерговооруженности производства. Экономика не могла обеспечить никакого другого уровня потребления, кроме уровня бедности. В этих условиях всеобщая бедность, которую давало экономическое равенство, в сочетании с обещанием богатого будущего, но не в раю, как предлагало христианство, а на Земле, была той животворной идеей новой религии, которую с воодушевлением принимали народные массы. "Нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме! " - обещала партия, и ради этого стоило и поголодать, и поютиться в неблагоустроенных квартирах.

Но в послевоенный период, когда экономика быстро развивалась, период всеобщей бедности закончился, практически был решен вопрос достижения нормального уровня потребления и создались условия для переходя какой-то части людей к условиям комфортного потребления.

Утопическая идея экономического равенства пришла в противоречие с реальным развитием экономики. Создать комфортные условия потребления для всего населения уровень экономики не позволял. Кроме того, наука и техника создавали все новые и новые потребительские товары длительного пользования высокой стоимости, которые появлялись прежде всего за рубежом в развитых капиталистических странах и которыми капитализм довольно быстро обеспечивал средний класс. Все это ставило социалистические страны и пределе всего СССР перед альтернативой: либо сохранить и постепенно увеличивать уровень нормального потребления, не выпуская высокотехнологические, дорогостоящие товары; либо организовывать постепенное внедрение в производство таких товаров, но распределять их по каким-то социалистическим принципам. Был избран второй путь, но с прежним принципом распределения - равномерное повышение для всех заработной платы на основе соблюдения требований товарного баланса. В условиях ограниченных ресурсов продовольствия - это было гибельное решение для социализма. Большая часть населения, естественно, увеличенную заработную плату тратило прежде всего на закупку продовольствия и других товаров первой необходимости, что обостряло дефицит продовольственных товаров и вело к скрытой инфляции. Высокотехнологичные, дорогостоящие товары стали приобретать люди в основном с "левыми" доходами, что обостряло социальную обстановку, вызывая справедливое недовольство, прежде всего в среде интеллигенции. Равенство в распределении национального богатства вошло в противоречие с развитием общественной жизни. С философских позиций неравенство всегда было условием развития материи, особенно в ее живой форме. Неравенство людей совершенно объективно. Люди отличаются друг от друга не только по внешнему виду, но и по своим физическим данным, умственным способностям, предприимчивости, рабоспособности, нравственным наклонностям, призванию в творчестве и т. д. Но если физическую разницу людей можно устранить с помощью внешних источников энергии, то творческие способности, интеллектуальные различия человечество поднимать до высокого уровня у всех людей не научилось.

Отсюда и различный информационный трудовой вклад людей в создание общественного продукта, в развитие национального богатства, в расширение человеческих знаний, т. е. во все то, что определяет благосостояние нации. Понятно, что ученый, инженер, конструктор, изобретатель, т. е. те, кто создает информацию, вносят гораздо больший вклад в общественное благосостояние, нежли те, кто ее тиражирует, транспортирует, реализует на рынке. Не менее важной для общества является и организаторская информация, или, как ее теперь называют, предпринимательская, если она не сводится к простой спекуляции.

В эпоху научно-технической революции, которую сегодня переживают все развитые страны мира роль научно-технических знаний в развитии экономики и повышении общественного благосостояния стала особенно наглядной, а потому уравнительская система распределения национального дохода в СССР не только вызывала недовольство работников интеллектуальных циклов труда, но и тормозило развитие экономики, т. к. не позволяло использовать в полной мере огромный научно-технический потенциал страны. Создались условия, когда социальная справедливость требовала установления справедливого неравенства. Противоречие, которое возникало в недрах социализма в связи с экономическим равенством с распределением национального дохода породило определенные группы людей, для которых это равенство было узаконенным ограничением их экономических возможностей и которые были постоянно нацелены на ликвидацию такого положения. Основу этих общественных сил составляли представители "теневой экономики", деятельность которых в последние годы существования СССР носила полуоткрытый характер и которые накопили огромные денежные средства. Они не могли в силу действующего законодательства использовать эти средства для покупки земли, строительства особняков, покупки валюты, поездки за границу, приобретения импортной техники и прежде всего автомобилей. Эти силы были готовы материально поддержать любые политические течения, способные изменить существующий государственный строй.

Однако устремления "теневых капиталов" остались бы несбыточной мечтой, если бы аналогичная экономическая целеустремленность не появилась бы у верхушки властных структур и прежде всего в руководстве КПСС. КПСС была становым хребтом государства в СССР. Она пронизывала все экономические и социальные партии и решения государственного руководства на местах. Религиозная идеология требовала религиозного построения. Когда большевики пришли к власти, в партии, как в любой новой религиозной организации, главными требованиями к партийным руководителями были аскетизм, презрение к материальному обогащению, скромность в личной жизни и верность пролетарскому духу марксизма-ленинизма.

Однако по мере роста национального богатства страны, улучшение благосостояния народа у руководства партии и страны появлялось все больше возможностей для комфортной, а то и просто роскошной жизни. Эти возможности привлекали в руководство партии отнюдь не склонных к аскетизму людей. Вместе с тем однопартийная система, имевшая в своих руках все рычаги власти, в отсутствии политических конкурентов и критиков вела к неминуемому разложению верхушки партийной системы. Партийные бонзы могли в одночасье обойти зарубежных миллионеров, но законы государства и нормы социальной партийной морали не допускали видимого народу обогащения. Так, сошлись интересы теневой экономики и верхушки партийно-государственного руководства, а с учетом упомянутого уже социального недовольства самой активной части населения страны в лице интеллигенции, создались те условия, которые привели к разрушению "первого в мире социалистического государства". Противоречащее диалектике развития экономическое равенство в обществе товарной экономики, искусственно соблюдавшееся в стране, привело к разрушению не только этого равенства, но и установившего его мощного государства со всем его огромным аппаратом насилия и подавления инокомыслия. Рыба загнила с головы. Это правило стало для России роковым. В который уже раз. Новые реформаторы экономики России, пришедшие к власти в результате государственного переворота, первым делом устранили определившее его противоречие - установили экономическое неравенство в распределение национального дохода. Но установили так, что сразу многократно структуры общества, контролируя выполнение воли "переплюнули" все капиталистические страны. Социальное неравенство стало абсолютным, ибо главные движущие силы общественного и прежде всего экономического развития - научно-техническая интеллигенция - оказались в яме нищеты и общественного унижения.

Социальное неравенство перешло в вопиющую социальную несправедливость. * * *

Для того, чтобы решить проблему социальной справедливости надо решить 2 вопроса: во-первых, сохранить социальное равенство возможностей для всех членов общества, что очень неплохо решалось в СССР, а во-вторых, обеспечить справедливое неравенство в распределении национального дохода, так, чтобы это решение не перешло в свою противоположность, как это произошло в реформированной России. Решение первого вопроса - это функциональная обязанность государства как органа экономического управления потоком труда. Эту функцию в какой-то мере государство выполняло всегда с момента своего возникновения, правда, длительное время это равенство касалось только вполне определенных слоев общества. такое положение безусловно сдерживала развитие цивилизации, т. к. она "прошла мимо" тысяч и тысяч выдающихся талантов, которые могли бы очень много сделать для человечества, но экономические условия не позволяли решить проблему равных возможностей для всех людей. Экономические успехи СССР в период индустриализации в огромной степени объясняются тем, что пойдя на ограничение потребления для всей нации, руководство страны создало все возможное для решения проблемы равных возможностей всем слоям населения и прежде всего всем детям. Именно благодаря этому был создан могучий интеллектуальный потенциал страны, которым Россия и сегодня может гордиться. Новое реформирование экономики нанесло системе обучения и подготовки страны огромный ущерб. Прежде всего это касается подготовки детей. Ликвидация детских дошкольных учреждений, творческих кружков, дворцов пионеров, домов культуры, стадионов и спортивных площадок - это преступление перед будущим России. Но еще сохранились кадры, а значит можно сохранить и улучшить дело открытия и подготовки новых ломоносовых и менделеевых, королевых и крыловых, пушкиных и шолоховых, чайковских и рахманиновых. Дети должны стать главной заботой общества и не на словах, а на деле. Нельзя забывать и прекрасные традиции российской высшей школы. Но переход к новой экономической модели потребует и решения новых задач регулирования потока живого труда, в которых у нас нет ни теоретического, ни практического опыта. Речь идет об ускорении движения рабочей силы, неизбежного при переходе к стоимостному регулированию производства. На Западе это называется регулирование безработицы. Регулирование безработицы - это не только и не столько оказание безработным материальной помощи, предотвращение психологического и морального стресса, но прежде всего создание системы переподготовки, позволяющий любому человеку "найти себя" в новой, избранной им специальности. Залогом этого должна стать высокая общая подготовка всех молодых людей в стране. В вопросе регулирования безработицы нельзя пренебрегать и огромным мировым опытом. Безработица - необходимое условие экономического роста и мы должны отойти от устоявшихся в стране стереотипов, спокойно относится к закономерной перемене труда.

При этом нужно избавиться от одного из главных мифов теоретиков рыночной экономики - о существовании рынка труда.

О том, что никакого рынка труда нет и может быть, можно показать на примере того же общества В. Петти. Если из 1000 человек, составляющих общество, 100 человек оказались безработными, то только потому, что остальные 900 человек могут производить хлеба, мяса, одежды, обуви и других необходимых людям товаров для удовлетворения потребностей 1000 человек. И никому они не нужны - ни в сельском хозяйстве, ни в промышленности, ни в строительстве, ни в торговле, ни в других сферах труда. Они "лишние", потому что общество еще не создало других товаров, необходимых обществу, например, паровых машин. Правда, какой-нибудь владелец мастерской может используя тяжелые условия "лишних людей", выгнать одного из своих работников и взять вместо него безработного, но платить ему меньшую заработную плату. Но какой же это рынок, если количество безработных сохранилось? Просто безработица помогает работодателям поддерживать минимальный уровень заработной платы, если этому не воспротивится профсоюз или государство.

Теперь допустим, что в обществе В. Петти появился Уатт со своей паровой машиной и убедил одного из фабрикантов организовать ее производство. Фабрикант построит новое производство, наймет 100 имеющихся в стране безработных, обучит их и начнет выпускать паровые машины, одновременно ликвидировав безработицу. Правда труд всегда авансируется и фабриканту нужны оборотные средства для выплаты заработной платы. Это должны быть не просто дополнительные деньги, отпечатанные в казначействе, это должны быть деньги обеспеченные потребительскими товарами. И такие товары в стране есть. Значит фабрикант может взять кредит у государства или использовать деньги, заработанные за рубежом, важно, чтобы они были обеспечены потребительскими товарами. Но, купив у фабриканта паровую машину, другой работодатель сделает у себя на производстве паровой молот, повысив тем самым в несколько раз производительность труда. В результате у него высвободится 10-15 человек рабочих, что опять приведет к безработице. Но эта "безработица" опять обеспечена потребительскими товарами, а значит нужно найти приложение труду высвободившихся работников.

Где здесь рынок труда? Что касается заработной платы, то она, как мы теперь знаем, формируется вне рынка и определяется не спросом и предложением, а общественными возможностями по обеспечению определенного уровня жизни. Проблему безработицы в нашем обществе В. Петти могло разрешить и государство, призвав, например, всех безработных в армию, обложив остальные 900 человек налогом. Между прочим, без всякого снижения их уровня жизни. Государство могло бы построить и фабрику по производству паровых машин и получать от нее прибыль, если бы не нашлось умного предпринимателя, а в аппарате управления государством нашелся бы умный чиновник. (Но это уже фантастика! ) Или наняла бы всех безработных для строительство дорог, которых в любой стране всегда не хватает количественно или качественно, что обычно и делает государство в кризисные для экономики периоды, ибо на это чиновникам не надо много ума. (За рубежом, по крайней мере. )

Важно понять, что в нормально развивающейся экономике никакого рынка труда нет. Есть 100 человек безработных, которые появились в результате роста общей прибавочной стоимости, и труд которых может быть обеспечен необходимыми им потребительскими товарами. А это означает, что этих людей, после соответствующей подготовки, можно использовать в любой сфере труда. При этом есть две возможности по их использованию. Первая - предоставить дело случаю, уповая на то, что появится какой-то предприниматель, который найдет деньги и найдет не занятую потребительскую нишу, и организует выпуск нужных товаров, и наймет всех безработных. Вторая этим вопросом займется государством. Но еще лучше, если государство, уповая на предпринимателя будет помогать его появлению, а одновременно позаботится о создании новых рабочих мест вне сферы воспроизводства, например, в области здравоохранения. В обществе В. Петти таких работников, как младший медицинский персонал, нет, а это очень необходимо государству. Чтобы люди не вымирали, как в России. Сегодня предпринимательское трудоустройство постоянно стремится возвратить людей в сферу воспроизводства, а так как она закономерно сужается, это ведет к разбуханию посреднического звена. Но посредническое звено не создает прибавочной стоимости и не участвует в создании национального богатства, а потому его чрезмерный рост только ухудшает экономические показатели общества. Кроме того, нельзя забывать, что "самоустройство" безработных ведет к эффекту В. Петти, как мы назвали появление антиобщественных элементов и проявлений из-за безразличия общества к судьбам неустроенных людей. Вот почему роль государства в решении проблемы безработицы становится определяющей. * * *

Вторая часть проблемы социальной справедливости - обеспечение справедливого неравенства - задача не менее сложная не столько в теоретическом, сколько в практическом плане. Прежде всего нужно понять какие причины ведут к гигантской неравномерности в распределении доходов. С того самого времени, как люди стали задумываться о справедливости и несправедливости в общественных отношениях они постоянно приходили к выводу, что в основе несправедливости лежит частная собственность, прежде всего на землю, орудия и средства производства. Эта идея пронизывала все теории социалистов - утопистов, но свое теоретическое обоснование она получила в трудах К. Маркса.

Само название его главного труда "Капитал" - говорит о том значении, которое К. Маркс придавал постоянному капиталу, как он называл орудия и средства производства. Капитал по К. Марксу являлся основой дохода и постоянного роста прибыли. По его модели экономики орудия и средства производства "переносили" свою стоимость на предмет труда, к этой стоимости добавлялось стоимость живого труда, включающая прибавочную стоимость. Капиталист, присваивая прибавочную стоимость, использовал часть ее для увеличения капитала, а часть на свои личные нужды. Возросший капитал позволял ему увеличить количество работающих, а значит и величину прибыли. Таким образом, прибыль была всегда связана с капиталом. И хотя "магический" перенос стоимости противоречил материалистическим убеждениям марксизма, до сих пор в этот мистицизм верят все теоретики экономики, самых разных экономических школ. За эту теорию капиталисты еще при жизни должны были отлить К. Марксу памятник из золота, ибо она "объективно", де-факто подтверждает их право на присвоения прибыли пропорционально, по крайней мере, вложенному капиталу.

Сегодня мы совершенно точно знаем, что ни постоянный, ни переменный капитал не создают прибыли, а постоянный капитал доже и самой относительной стоимости, а значит и цены товара. Но странно другое: как теоретики марксизма на протяжении полуторасот лет не обратили внимание на тот факт, что орудия и средства производства, т. е. постоянный капитал, продолжают приносить прибыль капиталисту после того, как он возвратил себе все деньги, которые вложил в его создание?

Рассмотрим такой пример. капиталист берет ссуду в государственном банке, или даже в частном, и на эти деньги строит завод. Через пять-шесть лет он полностью, даже с процентами, выплачивает ссуду банку, благодаря амортизационным отчислениям, которые ему выплатило общество в лице всех потребителей его товаров. Спрашивается: кому де-факто теперь принадлежит завод? Капиталисту? Почему? Ведь он в производство не вложил ни единой копейки, более того, все пять-шесть лет получал с этого производства часть прибыли для удовлетворения собственных нужд. Эту прибыль он получал, можно сказать, законно, т. к. за предпринимательство нужно платить. Но почему ему должен принадлежать завод на правах частной собственности?

Возьмем другой пример. Работник завода взял ссуду в банке и купил квартиру. Через пять-шесть лет он полностью, даже с процентами, выплачивает ссуду банку из своей собственной заработной платы. Спрашивается: кому принадлежит квартира? Конечно, работнику завода, т. к. он практически купил ее на свои заработанные деньги, выплачивая ссуду банку из своей заработной платы.

Но капиталист выплачивал ссуду не из своей заработной платы, а из тех денег, что давали ему потребители его продукции, оплачивая дополнительную наценку на товары, которые и формировали амортизационные отчисления. Тогда, по аналогии, собственник завода тот, кто оплатил ссуду - общество. Де-факто.

Но что значит завод принадлежит обществу? Это значит, что он не принадлежит никому. Такой завод работать не будет. А потому общество молчаливо соглашается на то, что заводом владеет человек, который этот завод построил. Он становится его хозяином, но де-юре, а не де-факто! За управление заводом общество обязано теперь его владельцу выделять часть национального дохода. Какую? Это зависит от решения общества. Мы просто показали, что эта оплата труда капиталиста объективно никак не связана с величиной капитала, вложенного в создание завода, которым он владеет.

Но судьбе нашего капиталиста не позавидуешь. Ссуду он банку возвратил, но завод требует все новых и новых денег. Прошло шесть лет, изношенное оборудование, нужно производить ремонт и модернизацию. Где взять средства? Опять в банке? Но там возросли учетные ставки! И правительство увеличило налоги. Выход один - надо акционировать завод, чтобы получить дополнительный капитал.

Необходимость постоянных капитальных вложений в производство с целью его поддержания, а главное модернизации в условиях постоянной инфляции делает практически невозможным в современных условиях частное владение крупными предприятиями без их акционирования.

Даже такие мультимилиардеры, как Генри Форд, вынуждены были акционировать свои компании. Акционирование компаний и фирм и постоянный рост численности акционеров - это общемировая тенденция, существенно реформирующая отношения собственности в капиталистическом мире. Рост численности акционеров стал оказывать все большее воздействие на распределение национального дохода капиталистических стран после того, как во второй половине двадцатого века приобретать акции различных компаний стали пенсионные фонды. В Великобритании, например, в 1983 году пенсионные фонды и страховые компании (практически те же пенсионные фонды) владели 51% обыкновенных акций страны. В США 15 млн членов Американской ассоциации, удалившихся от дел, представляют через владения своего пенсионного фонда самый крупный блок собственников в промышленности страны. Однако основным владельцем акций в капиталистических странах продолжает оставаться узкая общественная прослойка самых богатых людей. Например, в США в 1983 году 10% семей, получавших самые высокие доходы владели 72% всех акций, имеющихся в США, а также 86% необлагаемых налогом облигаций, 70% облагаемых налогом облигаций и 50% всего недвижимого имущества. Доходы, выплачиваемые на основе выплат дивидентов, процентов, рентных платежей и других выплат, которые мы назвали рантье-доходами, продолжают оставаться основным источником перераспределения национального дохода в пользу ограниченного контингента лиц, что ведет к неоправданному экономическому расслоению общества. В США, например, по данным В. Леонтьева, в период с 1880 по 1950 г. выплаты такого рода устойчиво составляли 25-30 % национального дохода страны. Однако причиной такого распределения национального дохода нельзя назвать отношение собственности к орудиям и средствам производства. В самом деле, разве можно назвать владельцев акций владельцами предприятий? Нельзя ни фактически ни юридически. О фактической стороне вопроса мы уже говорили и еще вернемся к этому вопросу, а юридически, с правовой точки зрения законодательство капиталистических стран трактует, что акционеру принадлежит право собственности на акцию и соответствующую часть прибавочной стоимости, а субъектом права собственности на действительный капитал, т. е. на предприятие, является юридическое лицо - акционерное общество. Но акционерное общество как владелец предприятия или компании - это опять расплывчатое понятие. И вот тут оказывается, что право собственности - это весьма неоднозначное и сложное определение. В капиталистических странах правоведение рассматривает такие характеристики права собственности как "полная", "общая", "либеральная". Это право включает в себя:

1) право владения, т. е. исключительного физического контроля над вещью; 2) право управление, т. е. личного использования вещи, не охватывающие двух последующих полномочий; 3) право управления, т. е. решение, как и вещь может быть использовано; 4) право на доход, т. е. на блага, идущие от предшествующего личного использования вещи и от разрешения другим лицам пользоваться ею; 5) право на отчуждение, потребление, "промотание", изменение или уничтожение вещи;

    6) право на безопасность, т. е. иммунитет от экспроприации;
    7) право передавать вещь;
    8) бессрочность;

9) запрещение вредного использования, т. е. обязанность предотвратить использование вещи вредным для других способом; 10) ответственность в виде взыскания, т. е. возможность отобрания вещи в уплату долгов;

11) остаточный характер, т. е. существование правил, обеспечивающих восстановление нарушенного правомочия (а не права собственности в целом). Такая многогранность и неоднозначность в определении понятия собственности показывает, что демогогические, популистские лозунги, по флагом которых идет реформирование форм собственности в России, и которые утверждают, что переход от государственной к частной собственности приведет к появлению мотивации в труде, повысит производительность этого труда и приведет общество к процветанию, не имеет ничего общего ни с экономическим значением собственности, ни с политическими и экономическими целями реформаторов.

Собственность не является объективным условием воздействия на какие-либо экономические процессы. Именно поэтому ни в модели рыночной, ни в модели плановой экономики форма собственности не проявляется и не может проявиться.

Но собственность на орудия и средства производства как право на управление, изменение, "промотание", уничтожение есть право на управление, изменение, "промотание" и уничтожение национального богатства страны. А потому проводить приватизацию орудий и средств производства не оговорив ответственности собственника за национальное богатство, его права и обязанности в отношении этого богатства могут только люди, для которых безразличны национальные интересы страны.

В Швеции, например, государственные власти не разрешат хозяйствовать на сельскохозяйственной ферме даже законному наследнику этого частного предприятия, если у него нет специальной подготовки, т. е. если он не окончил сельскохозяйственного колледжа. В России же приватизирует кто угодно и что угодно, не задумываясь о страшных последствиях этого уничтожения национального богатства.

Если обобщить все стороны отношений собственности с точки зрения собственности на орудия и средства производства, то их можно свести в три направления: 1) ответственность за сохранение, развитие и использование орудий и средств производства;

2) право на доход от использования орудий и средств производства; 3) право на управление орудиями и средствами производства.

Первое из них тривиально (но не для российских реформаторов). Второе направление мы уже рассмотрели. Каково же влияние на экономику третьего направления? Какова роль управления в распределении доходов? Каково влияние собственности на управление?

    * * *

Если вспоминать аксиомы теории управления, изложенные в первой главе, то управление на втором уровне, т. е. любым производством должно содержать два органа управления, один из которых направляет движение в материальном канале, т. е. управляет технологическими циклами, координируя их работу, а второй управляет потоком информации, среди которой решающее значение в экономическом плане принадлежит деньгам. Но оба эти органа управления должны действовать согласованно, так чтобы в конечном итоге предприятие давало высокую рентабельность. Как влияет собственность на тот и другой каналы управления? На первый взгляд никак. И тот и другой каналы объективно от собственности не зависят, а эффективность их работы определяется компетентностью руководителей. Более того, и тем и другим управлением занимаются специалисты, которых нанимает собственник. Это подтверждает и практика экономики.

Государственные предприятия могут показывать экономическую эффективность не меньшую, чем частные. Удельный вес государственных предприятий, например, в странах ЕС в середине 80 годов составлял: в энергетике на транспорте и связи - 70%, в финансовом секторе - 30%, в промышленности - 6-7%, в торговле и сфере услуг - менее 2%. И достаточно высокий показатель в первых двух отрослях закономерен - именно через финансы и энергетику государство оказывает решающее воздействие на все экономические процессы.

Но и в других отраслях промышленности капиталистических стран есть примеры высокой рентабельности государственных предприятий. Достаточно вспомнить преуспевающий немецкий концерн "Фольксваген". А как не вспомнить коллективные сельскохозяйственные предприятия бывшей ГДР, которые после объединения Германии пытались преобразовать в фермерские хозяйства, но они сохранили коллективную форму собственности и доказали свою конкурентноспособность в борьбе на рынке сельхозпродуктов с фермерами западных земель. В то же время известная фирма "Данлон", производящая автопокрышки, терпевшая большие убытки, после поглощения ее японской фирмой "Сумитимо раббер" стала приносить прибыль, увеличив производство на 50% и сократив штат на 30%. А ведь форма собственности не изменилась, изменился хозяин и система управления.

И все-таки субъективное воздействие формы собственности есть. В чем оно проявляется? Прежде всего в подборе собственником руководителей для управления предприятием. Но по какому критерию, например, отбирались руководители предприятий в СССР? Главный критерий - личная известность аппарату и преданность делу партии. В результате в СССР в конце восьмидесятых годов работало руководителей с высшим специальным образованием: в промышленности - 36%, в торговле - 25%. Какая уж тут компетентность. Но главное даже не в этом. Как повысила рентабельность производства японская фирма "Сумитимо раббер", поглотив английскую фирму "Данлон"? Сократила штат на 30%. Японские специалисты не знают информационной теории экономики, но знают на практике, что путь к повышению прибыли лежит через сокращение живого труда.

В этом плане государственные предприятия всегда прежде всего думают о занятости, о предотвращении безработицы, а потом уже о рентабельности. Именно в этом весь секрет более высокой прибыльности частных предприятий по сравнению с государственными.

Однако решающее воздействие в экономической эффективности с точки зрения управления предприятием имеет компетентность руководителей органов управления или менеджеров, как их сейчас принято называть. Известный американский исследователь в области менеджмента Ф. Друкер говорит: "Традиционные "факторы производства", такие, как земля и труд, транснациональной экономике все больше уходят на задний план. То же относится и к деньгам: становясь транснациональными и доступными, они перестают быть фактором производства, который может дать какой-нибудь одной стране преимущество в конкуренции на мировом рынке.... В качестве решающего фактора производства теперь выступает менеджмент. " Можно было бы с позиций информационной теории экономики кое-что в этом высказывании и покритиковать, но последнее очень верно. России не хватает хороших менеджеров на всех уровнях управления.

При наличии хорошо подготовленных руководителей производства эффективность работы предприятий практически не зависит от формы собственности. Правда, есть одно "но" - это вмешательство государственных чиновников в сферу управления предприятием. Эта сторона государственного управления в СССР носила, пожалуй, самый разрушительный характер. Для устранения этого воздействия мировая практика выработала различные организационно-правовые формы существования государственно-капиталистических предприятий и прежде всего государственные акционерные общества. Они не входят в систему государственного управления, полностью подчиняются нормам и предписаниям акционерного законодательства, также пользуются коммерческой самостоятельностью и сами отвечают по своим обязательствам. В чем принципиальное отличие государственных акционерных компаний от аналогичных частных предприятий? В использовании прибавочной стоимости, а точнее нераспределенной прибыли и акционерной прибыли, т. е. прибыли выплачиваемой в виде дивидентов. Частная компания значительно большую часть прибыли распределяет между акционерами для личного потребления, а государственно - на государственные нужды. Использование прибавочной стоимости в форме прибыли есть главное коренное отличие одной формы собственности от другой.

Именно учитывая это положение в европейских капиталистических странах накоплен большой опыт целевого использования государственного предпринимательства. на них возлагаются следующие функции:

- обеспечение деятельности малорентабельных, но хозяйственно важных отраслей (энергетика, транспорт, связь, жилищно-бытовое хозяйство); - "оздоровление" отраслей, переживающих кризисы (например, черная металлургия, судостроение и т. п. );

- помощь жизненно важным научно- и капиталоемким отраслям, обеспечивающим ускорение научно-технического прогресса (авиакосмическая, атомная, электронная, нефтехимеческая и т. д. );

    - проведение индустриализации в остальных районах;

- охрана окружающей среды путем внедрения безотходных технологий, строительство очистных сооружений и т. д.

В 1961 г. в Западной Европе даже была создана специальная международная организация, занимающаяся исследованием проблем государственных предприятий - Европейский центр государственного предпринимательства (ЕЦГП) со штаб квартирой в Брюсселе. Заканчивая рассмотрение влияния собственности на распределение национального дохода надо сказать: форма собственности - это субъективная характеристика, оказывающая специфическое психологическое и социальное воздействие на характеристики управления экономикой второго уровня, а распределение национального дохода общества происходит на третьем уровне управления, где решающее значение принадлежит государству. Это означает, что все недостатки в распределении национального дохода, как и положительные стороны этого процесса определяются не формой собственности, а социальной политикой, проводимой государством.

И если в России сегодня наблюдается невиданное социальное расслоение, связанное с экономически необоснованным, зачастую криминальным быстрым обогащением некоторой части населения при обнищании огромного большинства народа, то это результат социальной политики тех структур, которые пришли к власти, обманув население популистскими политическими лозунгами. * * *

Рассматривая теорию собственности очень важно разобраться в том, постоянно связываемым с ней явлением, которое называется эксплуатация человека человеком.

В социалистических учениях было принято считать, что частная собственность всегда ведет к эксплуатации человека человеком.

Теоретическое обоснование этого положения опять-таки составляла марксова теория прибавочной стоимости, по которой именно живой труд рабочего класса создавал прибавочную стоимость.

Даже сегодня, когда рабочий вместо тяжелого, изнурительно многочасового физического труда работает в ФРГ, например, всего 1500 часов в год, тогда как еще в начале столетия он трудился 3300 часов, когда многие из них просто наблюдают за работой станков полуавтоматов, идеологи марксизма утверждают, что эксплуатация возросла в сотни раз. Рабочий стал жить в благоустроенной квартире и ездить на собственном автомобиле, а по концепции марксизма - это "относительное" обнищание рабочего класса. Просто поражает, что у такой абсурдной теории находится столько на вид здравомыслящих защитников.

    Что же такое эксплуатация человека человеком?

Эксплуатация человека человеком (от французского exploitaition) определяется как присвоение продуктов труда непосредственного производителя, при этом подразумевается, что непосредственным производителем выступает каждый представитель общественного труда, занятый в производительном цикле. Строго говоря, это определение совершенно некорректно. Присвоить можно продукт труда после его превращения в товар. Но его не присваивают, а продают. Присваивают по теории прибыль. Но именно прибыль-то и не создает человек, управляющий технологическим циклом, при наличии источников внешнего энергообеспечения. Другое дело, когда используется чисто ручной труд, как в эпоху рабства, и создаваемая в технологическом цикле стоимость Сотн = Св. Естественно, что при этом вся стоимость создавалась мышечной силой раба, и присвоение этой стоимости рабовладельцем было безусловно эксплуатацией человека человеком. Относительно прибавочной стоимости, а значит и прибыли в таком труде просто нет.

В феодальном обществе, где подавляющая часть работ выполнялась ручным способом и лишь вспашка, да перевозка с помощью домашнего скота, величина прибавочной стоимости была очень низкой, а потому феодалы и государство присваивали себе часть продукта, произведенного живым трудом, т. е. эксплуатировали крестьян.

Можно говорить об эксплуатации рабочего класса на начальном этапе индустриализации, когда энерговооруженность труда была чрезвычайно низкой. Но сегодня, когда

    Сэ >> Св и Сотн = Сэ

говорить об эксплуатации нельзя, ибо весь общественный продукт производится за счет общей прибавочной стоимости и общество распределяет этот доход по правилам, которые оно установило законодательным путем. Трудящиеся во всех развитых странах мира, как капиталистических, так и социалистических, получают вознаграждение за труд, который в десятки и сотни раз превосходит их собственный трудовой вклад в создание национального дохода.

Их нынешний доход определяется прежде всего трудом тех прошлых поколений людей, которые создали общечеловеческие знания и национальное богатство страны, в которой они работают. Поэтому сегодня нельзя говорить об эксплуатации, но можно говорить о справедливом и несправедливом распределении того, что создала нация в процессе общественного труда, о справедливом или несправедливом распределении национального дохода, о справедливом или несправедливом использовании национального богатства. Исчезновение эксплуатации из сферы общественных взаимоотношений не означает, что в обществе исчезли категории людей, живущих за счет труда других. Это люди, которые получают от общества значительно больше, чем ему дают. Можно сказать, что на смену эксплуатации пришел экономический паразитизм отдельных общественных категорий. Мы будем называть это явление экопаразитизмом.

Экопаразитизм отличается от древних паразитирующих структур, таких как наркобизнес, проституция, игорный бизнес, мошенничество и т. д. , тем что он действует легально, под сенью законов, а его участники порой даже не догадываются, что они являются экопаразитами. В СССР, например, благодаря идеологическому принципу всеобщей занятости, экопаразитизм стал гордостью обывателя: огромное количество людей приходило на "работу", чтобы ничего не делать, создавая видимость труда. Сегодня в России, пользуясь отсутствием нормальных экономических циклов, бесконтрольно открытым характером экономики, работники сырьевых циклов, экопаразитируя, перераспределяют в свою пользу значительно большую часть национального дохода, чем им может выделять общество, за счет сокращения доходов в высокотехнологических отраслях экономики, а также в научно-технической сфере труда. Это ведет к эмиграции лучших умов страны за рубеж. Россия теряет основу основ национального богатства - интеллектуальный потенциал. И пока это положение сохраняется, России не выйти из экономического кризиса, а свою роль великой державы она может потерять навсегда.

    * * *

Главный вывод, который можно сделать из рассмотрения теории экономического благосостояния общества, говорит о том, что жизненный уровень народа определяется не формой собственности, господствующей в производственных отношениях общества, и не способом распределения и перераспределения создаваемого национального дохода, а величиной и значимостью общественного национального богатства, его правильным использованием в интересах общества, его способностью обеспечить нормальный уровень потребления в стране. Распределение и перераспределение национального дохода в развитых странах определяет сегодня, при высоком экономическом потенциале общества, прежде всего, распределение материальных благ, обеспечивающих комфортные жизненные условия, а для отдельных узких слоев населения - уровень роскоши.

Экономический потенциал Советского Союза, созданный за годы Советской власти, обеспечивал создание жизненного уровня, соответствующего уровню нормального потребления для всех жителей страны. Однако идеологизация управления экономикой, партийный валюнторизм, основанный на антинаучной идеологии марксизма, привели к застойным экономическим явлениям и не позволяли стране перейти к постиндустриальному экономическому развитию. Политическое преследование всякого инокомыслия в экономической науке обусловили ее вырождение и беспомощность перед лицом необходимых экономических преобразований в стране.

В 1960 г. , когда экономика Советского Союза находилась в расцвете, поражая мир своими успехами, В. Леонтьев писал: "Советская экономика, управляемая преднамеренно безжалостными методами, на протяжении многих лет развивалась такими быстрыми и устойчивыми темпами, что по общему объему национального дохода - хотя и не на душу населения - Россия сейчас уступает только Соединенным Штатам; производство в некоторых ключевых отраслях советской экономики, в таких, например, как инструментальное машиностроение, даже превысило выпуск в соответствующих отраслях нашей экономики. Напротив, советская политэкономия, т. е. советская экономическая наука, оставалась на протяжении более тридцати лет неподвижной и, по существу, бесплодной - громоздким, бесстрастным и непоколебимым памятником Марксу, который поддерживается множеством хранителей и у подножия которого время от времени обновляются свежие цветы и мимо которых проходят нескончаемым потоком вереница людей, переполненных чувством долга".

Среди причин породивших кризис социализма немалая роль принадлежит и бесплодию советской экономической науки, к которой когорта хранителей марксизма не подпускала ни только икокомыслящих, но и сомневающихся и следующие три десятилетия. Теоретики социализма так и не поняли всю сложность и важность перехода общества от уровня нормального потребления к комфортному потреблению различных слоев общества. Болезненность этого процесса можно было проследить на примерах экономического развития социалистических стран Восточной Европы, которые первые среди социалистических стран , достигнув высокого уровня нормального потребления, встали перед проблемой перехода к комфортному жизненному уровню, но прошедшие в свое время антисоциалистические волнения в Венгрии, ГДР, Чехословакии ничему не научили идеологов марксизма. Болезнь была загнана в глубь войсками. Методы внедрения новой религии стали удивительно напоминать методы святой инквизиции средневековья, а потому были обречены. Но теоретики исторического материализма уже разучились делать объективные выводы из уроков истории. Развитие экономики в странах социализма привело к реставрации капитализма в наиболее развитых из этих стран - интересный зигзаг в историческом материализме, непредвиденный создателями этой теории. К сожалению, и в самом капиталистическом мире проблем с переходом к обществу с комфортным уровнем потребления, к потребительской экономической системе не уменьшилось, а возможно и даже возросло. Прежде всего, это, конечно, экологическая проблема, которая приняла глобальный характер. Загрязнение земли, вод и атмосферы приняло угрожающий характер для жизни на Земле. А удвоение количества отходов производства происходит каждые 12-15 лет и пока не видно, чтобы этот процесс замедлился. Потребление энергии в производстве развитых стран мира за последние сто лет возросло более чем в сто раз и, несмотря на внедрение энергоемких технологий, продолжают расти.

И это в то время, когда по мнению ученых дальнейшее "двадцатикратное увеличение производства энергии, будь то ядерной или тепловой, гибельно для человечества" - нарушение термодинамического равновесия в атмосфере грозит цивилизации страшной катастрофой.

Можно ли в этих условиях говорить о том, что уровень комфортного потребления достигнутый у большинства населения развитых стран Европы и Америки станет нормой для всех людей на Земле?

Однако даже упоминание о необходимости ограничения или контроля над предпринимательством или потреблением воспринимается идеологами капитализма как ограничение прав и свобод, а значит идеей неприемлемой и даже реакционной. Правда России эти ограничения пока не нужны. "Помогая" цивилизации в борьбе с "болезнями экономического роста" она сократила производство как промышленной, так и сельскохозяйственной продукции за последние пять лет более чем в два раза, а численность своего населения только за 1994 год на 920 тысяч человек.

Однако огромное национальное богатство страны, мощный экономический и научно-технический потенциал позволяют надеятся, что Россия, как это бывало и раньше, выйдет из создавшегося кризиса еще более сильной и обновленной, решив не только искусственно созданную реформаторами проблему создания нормального уровня потребления, но и разумно комфортных условий для жизни различных общественных слоев страны. * * *

Понимание разумности в комфортном потреблении тесно увязано с пониманием того, что благосостояние общества не ограничивается материальными благами. Великие слова Иисуса Христа о том, что "не хлебом единым жив будет человек", позволили людям тысячи лет ставить радости духовные выше радостей материальных.

Сочетание духовной и материальной сторон благосостояния - это объективное отражение двуединства мира, единства материи и информации. Человек обречен на умственную деятельность, как птица на полет. Перестав летать, птица перестает быть птицей, перестав думать, мыслить человек перестает быть человеком. В этом непрерывном мыслительном процессе человек прежде всего создает свое собственное индивидуальное представление об окружающем его мире. Эти его знания, как и любые другие, покоятся на информационном законе развития, а потому есть информация созданная с помощью другой информации, в качестве которой выступают идеи, формирующие идеологию, идеологию каждого человека. Как система взглядов на окружающий мир идеология начинает формироваться с самого раннего детства, первоначально неосознано на основе личных наблюдений ребенка, а затем на основе определенных догм, внушаемых детям родителями, сверстниками, школьными и другими учителями. Человека без идеологии не бывает. Но у одних она узкая, сугубо личная, основанная на эгоцентризме, у других широкая, охватывающая различные стороны мироздания и общественных отношений людей. Во многом это определяется воспитанием, т. к. идеи восприятия на ранних этапах формирования личности, путем целеустремленного процесса обучения, наиболее устойчивы. Это свойство человеческой памяти к догматическому мышлению, было еще в древности замечено людьми и всегда использовалось для привития людям определенных навыков мышления прежде всего в интересах сохранения общественной морали. Постепенно нормы морали перерастали в общие идеологические взгляды общества на мироздание и общественные процессы развития. Так появилась религия. Однако древние религии основаны на примитивных знаниях цивилизации в далеком прошлом, а потому их догмы с развитием знаний о природе входят в противоречие с наукой, вызывая сомнение и отторжение этих взглядов у наиболее подготовленной части людей. Кроме того, все древние религии созданы в период бедности и нищеты подавляющей части верующих и религиозные призывы к скромности в потреблении не соответствуют новым общественным возможностям. Попытка создания новой религии на основе марксизма закончилась полным провалом опять-таки потому, что идеологи не учли влияния потребительства на формирование духовных ценностей людей. Новые идеологи, как и ранее отцы католической церкви, прежде всего сами не смогли устоять перед соблазном материальных благ, цинично вдалбливая догмы равенства в головы народа и в тоже время беззастенчиво создавали себе все новые и новые привилегии, обогащая себя и свое окружение.

Христианство в какой-то мере сохранило свое влияние, особенно среди бедного, малограмотного населения, благодаря нейтрализации католических идеалов богатства церкви скромностью протестанского религиозного направления, а также трансформацией церковных догм прошлого в более современную форму. Новая религия, столкнувшись с теми же проблемами, развалилась до основания. Новые реформаторы России в связи с этим вынуждены обратить взоры народа на традиционные религии населения страны и прежде всего православие, полагая, что сегодня, в условиях резкого обнищания людей и роста справедливого народного недовольства, традиций православного примиренчества помогут им сохранить социальный мир. Однако высокий общеобразовательный уровень у населения России и воспитание нескольких поколений советских людей в духе атеизма сделали свое дело подавляющая часть населения страны с гибелью догм марксизма оказалась перед лицом разрушения основополагающих духовных ценностей. Для страны, в которой духовность сотни лет была главным источником силы и развития народа это стало самой страшной стороной трагедии нации. Гигантский рост преступности, самоубийств, падения нравов, социальная апатия, падение рождаемости и начавшееся вымирание населения страны это прежде всего реакция на утрату веры и духовную опустошенность. Переход России к современному капитализму с его обществом потребления не спасет ее от духовной опустошенности народа. Потребительский дух растлил умы людей на Западе гораздо серьезнее, чем это произошло в реформируемой России. Преступность на Западе переросла в образование мафиозных структур, которые начинают пробивать себе дорогу к политической власти; падение нравов сопровождается гигантским распространением СПИДа; отсутствие идеалов ведет к непрерывному росту наркомании. Духовные изъяны общества потребления давно вызывают опасение у мыслящих людей Запада.

Так известный немецкий экономист Л. Эрхард писал: "У меня не выходит из головы, что какую сферу социальной жизни ни возьми, везде происходит одно и тоже, т. е. все возрастающее насыщение потребностей ведет к росту нудовлетворенности а в итоге остается неудовлетворенная жажда на нечто не поддающееся более материальному истолкованию и арифметическому осознанию... .. Я убежден, что душевные беды людей и общественный кризис нашего времени при всей значимости материальных вопросов имеет другие корни". К сожалению, потребительская экономика, завоевавшая господство во всех развитых странах земли, калечит души людей. Окружив себя вещами, думая о вещах, читая и слушая ежедневно, ежемесячно о необходимости приобретения все новых и новых вещей люди становятся рабами вещей. Вещи диктуют поступки и поведение. Духовные ценности, тысячи лет создаваемые цивилизацией, в умах людей заменяются новой идеологией, идеологией вещизма. Вещизм - это болезнь, болезнь человеческого разума, при которой человек, замещая духовные ценности материальными, ограничивает круг своих интересов, сужает круг своего общения, переходит на позиции индивидуализма, эгоцентризма, забывая о жизненно необходимых ему общественных нормах поведения. Как и любая болезнь, вещизм сопровождается нездоровыми симптомами, главным из которых является постоянный душевный разлад и жизненная неудовлетворенность. Алкоголизм, наркомания, моральная распущенность - это попытки заглушить болезненные симптомы вещизма. В рецидиве болезнь может закончится нарушением психики и даже самоубийством. Вещизм можно победить только изменением критериев ценности в идеологических воззрениях человека. Для того, чтобы не переходить границу разумного в комфортном потреблении общество и каждый человек в нем должны иметь духовную опору, систему взглядов, опирающуюся прежде всего на моральные устои, выработанные за века развития цивилизации, и веру в прекрасное. Это чувство прекрасного всегда формировала в людях национальная культура литература, искусство, общественная философия, возвышающая человека как личность. Сегодня на формирование этого чувства особое воздействие оказывают средства массовой информации. Низкопробность и беспринципность этих средств наносит огромный вред развитию цивилизации. В этом плане особенно страшно, когда догмы цинизма, безпринципности и безнравственности закладываются в неокрепшие, не умеющие разобраться в человеческих ценностях, умы детей и юношества. Конечно, интеллектуальная свобода должна быть абсолютной, ибо это основа существования человека как личности. Человека нельзя "загонять" в религию или изгонять из нее, его нельзя заставлять исповедовать идеи социализма или капитализма. Он сам должен определить свои идеалы. Но эти идеалы человек сможет сформировать только тогда, когда общество заложит в его память мощный фундамент всесторонний знаний. Мышление создает знания, идеи только на основе того, что уже известно обществу

- это закон развития, а потому интеллектуальная свобода - пустой звук, если у нее нет необходимой базы. Если же эта база односторонняя, то "свобода" будет односторонняя, ущербная, если же эта база аморальная, то будет не свобода, а навязанная человеку безнравственность.

Великое культурное наследие и традиционная духовная нравственность, постоянно сопутствовавшая формированию российской нации, вселяет надежду, что народ сумеет преодолеть и гибель марксистских догм и бациллы вещизма, занесенные в общество российскими реформаторами, сумеет создать тот необходимый людям интеллектуальный фундамент жизненных ценностей, без которого стране не решить проблемы самобытного прогресса, на который она обречена.

    * * *
    Выводы

1. Общественное благосостояние есть функция национального богатства и национального достояния, которые образуют экономический потенциал страны. На данный конкретный момент времени благосостояние зависит от количества подготовленных к общественному труду людей и энерговооруженности этого труда. Бэ отн = Ку К (Сэ; Nп).

Реализация экономического потенциала определяющая уровень жизни людей во многом зависит от системы управления экономикой и прежде всего от экономических управляющих воздействий государства. 2. Благосостояние определяется уровнем жизни народа. Различают следующие уровни жизни:

уровень бедности - уровень, гарантирующий только сохранение жизни; уровень нормального потребления, при котором обеспечиваются научно-обоснованные нормы потребления продовольственных товаров, одежды, обуви и соблюдение санитарных норм жилищных условий;

уровень комфортного потребления, при котором обеспечивается использование предметов длительного пользования в интересах улучшения условий жизни и домашнего труда;

    уровень роскоши.

Во второй половине двадцатого столетия во всех развитых странах мира благодаря научно-технической революции были обеспечены условия нормального потребления для всех жителей этих стран и начался переход к созданию комфортных условий жизни для основной массы людей.

3. Создание высокого экономического потенциала в развитых странах мира как с капиталистическим общественно-экономическим строем, так и с социалистическим, не смогло обеспечить решение коренных проблем социальной справедливости: экономической независимости всех членов общества, равенства социальных возможностей, справедливого неравенства в распределении национального дохода, интеллектуальной свободы личности. 4. Коммунистическая идеология, опирающаяся на идеи марксизма, превращенная руководством КПСС в новую религию, оказалась утопией, не способной решить проблемы социальной справедливости, в результате чего на этапе перехода к постиндустриальной экономике и переходе развитых государств к созданию комфортных жизненных условий социализм проиграл в экономическом соревновании с капитализмом, а в ряде социалистических стран Восточной Европы и бывшего СССР произошла реставрация капитализма.

5. Высокий уровень информационного обеспечения и энерговооруженности труда навсегда ликвидировал в развитых странах мира условия для эксплуатации человека человеком. Однако в обществе сохранился экопаразитизм в форме распределения национального дохода неэквивалентно трудовому вкладу в создание национального дохода и национального богатства страны. Особую озабоченность вызывает общественный экопаразитизм в отношении к научно-технической сфере труда, которая определяет научно-техническую революцию и создает все национальное богатство. 6. Национальный доход в развитых странах мира представляет собой реализацию общей прибавочной стоимости, а его распределение в форме вознаграждения за труд осуществляется в форме заработной платы и выплаты рантье-доходов. При этом выплата рантье-доходов осуществляется на основе правовых норм, определяемых законодательством. Форма собственности, не являясь фактически основанием для присвоения собственником части прибавочной стоимости пропорциональной вложенному капиталу, благодаря законодательству о рантье-доходах продолжает оставаться главным источником гигантского экономического расслоения капиталистического общества. 7. Переход развитых государств к комфортному уровню потребления создал специфические общественные отношения, сформировавшие общество потребления с его идеологией вещизма. Вещизм подрывает духовные устои общества и ведет к целому ряду негативных проявлений от роста преступности до падения моральных нравов. Кроме того, общество потребления породило ряд глобальных проблем от опасного для живой материи Земли изменения экологии планеты до истощения ресурсов жизнеобеспечения людей. 8. Россия, стоящая на пути перехода от социализма к капитализму, должна в своей социальной политике найти третий путь, позволяющий избежать негативных явлений общества потребления, отвечающий традиционному духовному развитию нации. 15. 06. 95 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12